Аякко Стамм - Право на безумие

Только после допроса обвинителем охранника Берзин встал, снова подошёл к трибуне и, положив на неё обе руки, доверительно, весьма серьёзно и вдумчиво, будто именно в этом заключалась вся глубинная сермяжная правда происшествия, предложил ему свои вопросы.

– Скажите, свидетель, вы же довольно близко общались с подсудимым и его супругой перед спектаклем? Я имею в виду физическую близость, что называется, на расстоянии вытянутой руки.

– Да, – охотно подтвердил охранник. – Они пришли рано,… очень рано,… часа за три,… а мы запускаем только за час до спектакля. Поэтому я извинился и посоветовал пока сходить в кафе неподалёку. Мы были друг от друга… ну вот как с вами сейчас,… я хорошо их запомнил,… особенно женщину,… супругу ихнюю. Красивая очень… и одета нарядно…

– А не заметили вы ничего странного в их поведении? – продолжал Пётр Андреевич. – Ну,… ругались они? Или наоборот, подсудимый проявлял к своей супруге какие-то повышенные знаки внимания,… как к женщине?

– Нет,… ничего такого… – задумался свидетель, восстанавливая в памяти события. – Обычная пара,… культурные, вежливые… Я сказал им,… что рано ещё,… они ничего,… не спорили,… мужчина… вот этот… пошутил даже что-то… А женщина просто посмотрела на часики,… и они ушли.

– Да… – на этот раз задумался Пётр Андреевич, задумался крепко, основательно, что-то никак не складывалось в его лысой голове. – Удивительно… Ничего не понимаю… – он помассировал череп и продолжил недоумённо. – Приходит в театр супружеская пара,… не в кабак, заметьте, не на дискотэку, в театр приходят… Обычные, нормальные люди, культурные, как вы говорите, вежливые… А через два часа он пытается её изнасиловать прилюдно, и впоследствии убивает… Не кажется ли вам это странным, маловероятным?

– Протестую, Ваша Честь! – выстрелил на весь зал обвинитель. – Защита провоцирует свидетеля. В самом вопросе заложен предполагаемый ответ!

– Протест принят! – судья ударила деревянным молоточком по деревянной наковаленке. – Защитник, переформулируйте свой вопрос.

– Скажите, свидетель, – немного подумав, произнёс Берзин. – При первой вашей встрече с моим подзащитным и его супругой в театре… за три часа до спектакля… могли вы предположить по их поведению на тот момент времени, что через два часа произойдёт то, что произошло?

– Нет, – определённо и уверенно отвечал охранник. – Я и сам вначале не понял. Слышу… шум на улице… люди меня зовут. Выбегаю… смотрю, этот мужчина тащит женщину к машине, та отбивается, кричит, зовёт на помощь… Я даже опешил вначале, глазам своим не поверил… ведь нормальные же были! Ну, я и побежал разнимать их…

– И вы их разняли? – как бы утверждая, спросил Пётр Андреевич.

– Нет… Не успел… Он отпустил её и стал кричать, ругаться… А она убежала… Вот и всё.

– Благодарю вас, – слегка поклонился Берзин. – Вы нам очень помогли, – и направился к своему месту. – У меня больше нет вопросов, Ваша Честь, – на ходу обратился он к судье.

В зале на несколько секунд повисла пауза. Зрители переглядывались друг с другом недоумённо, Порфирий Петрович настороженно посмотрел на судью. «Что это было? Зачем он всё это? Будто за два часа ничего не могло произойти… Да, сдаёт старик… действительно пора на пенсию», – читалось во взглядах всех. Только Пётр Андреевич оставался бесстрастен и даже несколько рассеян, будто всё происходящее для него пока малопонятно… да и малоинтересно.

– Обвинитель, – прервала тишину судья, – вы что замолчали? Продолжайте ваш допрос. У вас ещё есть свидетели?

– Да, Ваша Честь. Конечно. Извините, – встрепенулся Порфирий Петрович и вызвал следующий персонаж.

В зал вошла женщина лет около сорока, миловидная, стройная, подтянутая, модно, со вкусом одетая. Она заняла место возле трибуны, поставила подпись под присягой, представилась. Порфирий Петрович начал допрос.

– Скажите, пожалуйста, свидетель, знаком ли вам кто-нибудь в этом зале?

Женщина огляделась и ответила утвердительно.

– Да, знаком.

– Кто именно? – уточнил обвинитель.

– Подсудимый, – пояснила свидетель. – Это Богатов Аскольд Алексеевич, мой сосед. Наши квартиры смежные друг с другом, живём, что называется, через стенку.

– То есть вы достаточно хорошо знаете подсудимого, перепутать его ни с кем не могли? – с нескрываемым подвохом спросил Порфирий Петрович.

– Нет, не могла, – подтвердила женщина. – Мы уж лет десять живём на одной площадке, встречаемся чуть ли не каждый день. Я достаточно хорошо его знаю… И достаточно давно.

– А последний раз когда вы встречались?

– Да две недели назад, одиннадцатого мая, в субботу… Точнее в ночь с субботы на воскресенье.

– Вы это хорошо помните?

– Отлично помню.

– А почему вы так хорошо запомнили эту встречу?

– Запомнила, потому что на следующий день Аскольда Алексеевича арестовали… Вы же и арестовывали… ещё ко мне заходили, расспрашивали всё, вопросы разные задавали…

– Отвечайте по существу вопроса, свидетель, – остановил её Петрович. – При каких обстоятельствах состоялась эта встреча?

– Да никаких особенных обстоятельств не было, – начала вспоминать женщина. – Мусор я пошла выносить, а он как раз поднимался по лестнице, вот и пересеклись.

– А в котором часу это было? – уточнил обвинитель.

– Что-то около двух часов ночи…

– Вы хорошо помните время встречи? Это очень важно.

– Хорошо помню… Селёдку я на ужин разделывала, а очистки в помойное ведро выкинула. Ночью проснулась от нестерпимой вони. Пришлось вставать и выносить ведро в мусоропровод. Я ещё на часы посмотрела, когда проснулась – было без пятнадцати два.

– А как выглядел подсудимый во время вашей встречи?

– Ну как,… обычно выглядел… Он всегда хорошо выглядит… Только, как мне показалось, расстроенный чем-то был, встревоженный, осунувшийся какой-то. Я тогда ещё подумала – устал человек, всё-таки два часа ночи, а он всё ещё на ногах. Я ж не знала тогда ещё…

– Хочу обратить внимание суда, – перебил Порфирий Петрович, обращаясь к судье, – что установленное экспертизой время наступления смерти жертвы соответствует двенадцати часам ночи… То есть за два часа до встречи подсудимого со свидетелем… – и продолжил, обращаясь к женщине. – Скажите, а вот соседи ваши, Богатовы, как жили? Что, дружная у них семья была, счастливая? Или наоборот?

– Ну что я могу сказать? Внешне весьма благополучная пара. Культурные, образованные, интеллигентные люди, всегда здоровались, улыбались, с праздниками поздравляли… Ничего плохого не могу сказать. Но…

Женщина остановилась вдруг, осеклась, не решаясь, говорить дальше, или умолчать.

– Что, «но»? Ну, продолжайте, свидетель, продолжайте, – настаивал Порфирий Петрович. – Напоминаю вам, вы ведь под присягой находитесь.