Александр Шорин - Литература ONLINE (сборник)

– А с кем ты…?

– С кем сама захочу. С тобой мы только тупо пьём!

Осталось только утром, проснувшись пораньше, любоваться её прекрасным спящим лицом.

Нет, богинь нам не понять. Со смертными они не спят. Может, это и к лучшему?

Да, ещё я все подумываю, сказать ей или нет, чтоб она меня Зыковым больше не называла?

Я ведь не Зыков, я Быков.

Эрнесто проснулся от маминых слов, которые она громко и отчётливо произносила отчиму, который ещё спал:

– …и не вздумай ребенка отпускать в школу. Объявили, что занятий не будет.

Первая мысль Эрнесто была обидной: ему уже пятнадцатый год идёт, а всё «ребенок». Вторая – приятной: «Ура! Не надо бояться контрольной по физике. И вставать тоже не надо!». Зато третья была такой пронзительной, что сон куда-то сразу улетучился: «Я же обещал!».

…Идти на улицу не хотелось жутко. Он ещё раз подошел к окну и взглянул на термометр, словно в надежде, что что-то на нём изменилось. Нет, всё так же: красная чёрточка показывала минус 42 и ещё чуть-чуть – рождественские морозы. Ужас просто какой-то. И кому в голову пришло придумать такую морозяку?

Он пошёл натягивать самые толстые подштанники, которые очень не любил, и надо же – как всегда! – именно в этот момент зашел отчим и взглянул на него красным глазом.

– Ты куда это собрался?

«Помнит. Хоть и спал, но помнит, что мама утром ему говорила, – тут же пронеслось в голове Эрнесто. – Если ему соврать, что в школу, упрется рогом: знает уже, что занятий нет».

И он ляпнул первое, что пришло в голову, главное не задумываться, а то сразу поймает на лжи:

– Да я в магазин, который в нашем доме: туда и обратно.

– Это ещё зачем? – взгляд отчима не утратил подозрительности.

Лихорадочно соображая, зачем ему в магазин, он выпалил:

– Мама попросила купить творог. Мне надо есть молочное!

И тут же сообразил, что сморозил глупость: творог в холодильнике наверняка есть, стоит ему открыть и проверить…

Но Эрнесто повезло – мысль отчима потекла в другом направлении:

– Пива мне возьми!

«Опять вчера приперся пьяный, – догадался Эрнесто, который заснул, когда отчим ещё не возвращался домой. – И наверняка мама опять не выспалась из-за него».

Его охватила привычная волна ненависти к этому человеку, но он сдержался и сказал мирно:

– Хорошо…

– …папа, – докончил тот ехидно.

– Хорошо, папа, – смирился Эрнесто, успев незаметно скрестить пальцы на левой руке – всем известно, что так не считается за ложь. Какой он ему папа?!!

Но как он ни старался, вышло ненатурально: отчим почувствовал волну неприязни. И, чтобы отомстить, оглядел его, прикидывая к чему бы придраться.

И нашёл ведь, подлец! Как всегда ударил по самому болезненному:

– Мальчик боится обморозиться, пройдя пять метров до магазина, – сказал он противным гнусавым голосом, изображая из себя Петросяна.

Эрнесто вспыхнул и демонстративно откинул в сторону теплые подштанники, натянул джинсы прямо на голые ноги. Это был действительно удар по его самолюбию: отчим знал, что Эрнесто родился на Кубе, где в то время работали его мама с папой. Да, и назвали его в честь Эрнесто Гевара де ла Серна, которого весь мир знает как Че Гевару. Он гордился про себя и тем, что жил на Кубе (хотя этого совершенно не помнил – он был в то время грудным ребенком), и тем, что назван в честь Че. Но вот как раз за то и за другое ему вечно доставалось. Отчим говорил: «Мерзлячка ты у нас» (так и говорил «мерзлячка», будто он девочка), ну а в школе, конечно же, доставалось за имя…

…Пожалел о том, что не сдержался, он почти сразу: было не просто холодно, казалось, воздух превратился в какую-то агрессивную среду типа кислоты и сейчас изо всех сил старался преобразить всё живое в ледяную субстанцию. Живое сопротивлялось как умело: редкие прохожие кутали лица в шарфы и передвигались почти бегом. Эрнесто тоже двигался короткими перебежками – от магазина к киоску, потом к стоматологической клинике, потом к булочной… ноги его будто в ледышки превратились: ему казалось, что они звенят, когда задевают друг за друга… Но труднее всего было дышать этим жутким воздухом: нос сразу замерзал и его приходилось оттирать перчаткой, а ртом он дышать боялся: слышал как-то по телевизору, что при сильном морозе зубы могут покрошиться, поэтому дышал хоть и ртом, но сквозь сжатые губы. Впрочем, скоро ему было уже плевать абсолютно на всё, лишь бы добраться в тепло. Он даже грешным делом подумал о том, что его любимый Че тоже наверное мог бы испугаться: он ведь был южный человек и не боялся пуль, а не холода… Но тут же устыдился этой мысли и сконцентрировался на Ирине Георгиевне, из-за которой, он, собственно, и совершал сегодняшний подвиг. И – вот чудо! – стоило ему только подумать о ней, как сразу холод куда-то отступил. Можно даже сказать «в пот бросило», но на морозной улице это было бы уже слишком, так что скажем так: «ему стало наплевать на холод».

…С Ириной Георгиевной Эрнесто познакомился сравнительно недавно – в начале сентября, но сейчас, перед Рождеством, он уже представить себе не мог, как это он раньше жил без неё…

А произошло это так: Петрушка (так школьники называли физика Петра Борисовича) зачем-то в начале учебного года дал контрольную, а Эрнесто в то время было совсем не до физики: прямо перед уроком Валька Никифоров, его одноклассник, расшалившись, ударил его учебником по голове. Да ударил не просто так, а уголком прямо в затылок: так что Эрнесто просто-таки взвыл от боли и, не разбираясь, кто обидчик, вслепую двинул кулаком в ту сторону. И как всегда это бывает по закону подлости, попал прямо в нос обидчика и раскровил его. Тут всё сразу было ясно: после уроков во дворе придется драться.

К своему тайному стыду Эрнесто, несмотря на свое героическое имя, драться не любил и не умел. А уж тем более с Валькой. И причин тому было несколько.

Во-первых, врагами они с Валькой не были. Друзьями, правда, тоже – скорее приятелями. В тот момент, когда его ударили учебником, у Эрнесто была вспышка гнева: яростная и очень кратковременная, и теперь он о ней жалел…

Во-вторых, Валька, в отличие от Эрнесто, драться не только умел, но и даже можно сказать любил, чем и прославился. Этой славе он был обязан своей храбрости, почти безрассудной. Маленький, худой, почти болезненный, первое впечатление он всегда производил примерное такое: «соплёй перешибешь». Никакими особыми успехами на физкультуре он тоже не блистал, но зато он был храбр, по-настоящему храбр: придя в класс (в пятом он был «новичком»), он в первый же день после занятий подрался не с кем-нибудь, а самим Серёгой Тыняновым – признанным лидером класса, известным драчуном и спортсменом, который был сильнее Вальки минимум раза в три. Эту драку надо было видеть! Щуплый новичок с первого же удара разбил Тынянову нос и продолжал как ни в чем не бывало лупить кулаками. Закончилось всё, правда, совсем не в его пользу: Тынянов не зря был лидером в классе – он дрался, бывало, с противниками и сильнее себя. Тынянов хладнокровно игнорировал свой разбитый нос и очень быстро уложил Вальку точным ударом. Тем всё и закончилось… казалось бы.

Читать дальше