Артем Бочаров - Рекламная пауза (сборник)

И всё же – сколько верёвочке не виться…

Экзамен мы сдавали в двух группах. В первой были собраны сильные, по мнению педагога, учащиеся, во второй – все остальные. Меня и моих закадычных друзей Розанова развела по разным группам. Как я не пытался доказать несправедливость этого волюнтаристского решения, предлагал преподавателю заглянуть в журнал и посмотреть, какие у меня были оценки за диктанты, всё было напрасно! Елена Геннадьевна, улыбаясь, слушала меня молча. Опять она улыбалась не по-доброму.

Для меня наступил момент истины!

В предчувствии неотвратимой беды настроение, быстро миновав нулевую отметку, стремительно ушло в минус.

Тоскливо слоняясь по коридору, я ещё зачем-то послушал за дверью, что писали в «той» группе, и совсем впал в транс. Тема одной из прелюдий ХТК Баха прозвучала похоронным маршем моему диплому.

Как зашёл в класс, как взял лист нотной бумаги с печатью и уселся за стол у окна – помню смутно. Сидел я себе, смотрел в окошко и думал скорбно. На фига я столько лет мучился? Бывало, занимался на инструменте столько, что губы лопались и сочились кровью. Ради чего вставал ночью, чтобы, протащившись через вьюгу, прийти в училище одним из первых, занять класс и уже в шесть утра дудеть на тромбоне? Зачем я столько времени провёл в библиотеке в наушниках над клавирами и партитурами, изучая ненужную теперь музыкальную литературу? К чему эти полуночные бдения у фоно с теорией, гармонией, тем же сольфеджио?! Зачем вчера, например, сидел допоздна с программой по общему фортепиано? Хорошо, ума хватило одну простенькую вещь взять, которую на втором курсе играл. И Розанова её знает, сидит вон, наигрывает…

Что?!

Громадным усилием воли я заставил себя не крикнуть от неожиданности популярное нецензурное слово, не засмеяться от безграничного счастья, не запрыгать от безумной радости! «Менуэт» Леопольда Моцарта, который я играл по общему фоно и знал назубок, вот что было темой нашего диктанта!

Как я ни старался, своё возбуждённое состояние мне не удалось скрыть. Розанова приняла мою ёрзание на стуле за отчаяние, в который раз нехорошо улыбнулась и, утрируя под официоз, сказала:

– А это – специально для Бочарова.

И повторила знакомые мне до нотки все шестнадцать тактов.

Леночка ж ты Геннадьевна! Дорогой ты мой педагогище! Гордись своими учениками. Ты бы могла сегодня вообще ничего не играть, а просто объявить:

– Леопольд Моцарт, «Менуэт». Ми-минор, три четверти.

И всё, уходи. Не знаю, как там все, но твой-то лучший ученик, Геннадьевна, даже без единого исполнения этой пьески напишет всё правильно!

Каковы учителя – таковы и ученики.

Надо было видеть лицо Розановой, когда я первым подошёл к её столу и чуть небрежно положил на него листок с диктантом. Елена Геннадьевна посмотрела на меня так пристально, что стало немного не по себе – не читает ли она мысли? На всякий случай я отвёл взгляд и постарался думать о чём-то отвлечённом. Хотя какое там!..

– Бочаров, четыре!

– Как это – четыре?!

Совершенно забыв о субординации, я схватил диктант и увидел в его коде красный жирный диез. Как же я мог?! Гармонический минор, ре-диез, всё правильно. А я поторопился, и нотка ре у меня была выведена чистенькой, без диеза… Эйфория сыграла со мной дурную шутку.

Верно говорят мудрые люди – поспешишь, людей насмешишь!

В курилке о чём-то оживлённо беседовали Олег с Юрой. Отличники сольфеджио поинтересовались в унисон:

– Ну как?

– Четыре.

– А что невесёлый такой?

– Да так…

Мужики продолжили разговор. Я закурил и вскоре присоединился к беседе.

Все экзамены мы сдали. Впереди – лишь только три «госа».

Куда мы денемся, и эти сдадим!

Служба безопасности футбольного клуба «Локомотив» переехала в другое помещение. Куда, я не знал, но ведь в двадцать первом веке живём – можно и позвонить!

В пресс-службе каждый был занят своим делом. Карягин, приложив телефонную трубку к уху, курсировал челноком по офису – стартовав от своего стола, делал пять-шесть шагов, упирался в стенку, делал поворот на сто восемьдесят градусов и ложился на обратный курс. Зацепилов, надев наушники, уткнулся в экран компьютера и энергично мял пальцами «клаву». Погребняк сортировал на своём мониторе только что отснятые на тренировке «основы» фотки. Мне показалось, что он менее занят, чем остальные.

– Есть телефон Стаськи Иванова из службы безопасности? – спросил я у фотографа.

– Не-а, – быстро отреагировал Саня, обернулся к Зацепилову и просемафорил тому рукой.

Тимофей оставил в покое клавиатуру, неспешно снял наушники.

– У тебя есть телефон Стаса Иванова? – поинтересовался Погребняку меломана.

– Щас посмотрю, – пальцы Тимы теперь живо бегали по клавишам мобилки.

Карягин уткнулся в очередной раз в свой стол, круто развернулся и двинул проторенным маршрутом, продолжая вполголоса беседовать по телефону.

– Есть! – мне показалось, что Тимофей обрадовался найденному номеру больше, чем я.

Под диктовку Зацепилова на дисплее моей «Сони» появлялись крупные цифры: 8-906…

– Точно! – вспомнилось мне. – У Стаськи был префикс 906!

Я вышел на улицу и, набрав Иванова, подождал, слушая длинные гудки. Не отвечает. Ничего, перезвоню позже, а пока занесу номер в «Контакты» – пригодится ещё! Только я закончил эту нехитрую процедуру, труба заиграла, а на дисплее высветился вызывающий абонент: «Иванов Стас».

– Стаська, привет!.. Это Артём Бочаров! – радостно приветствовал я товарища.

– Привет… – невесело ответил Иванов.

Совсем заездили мужика! Только середина рабочего дня, а он – уже никакой! Да что там… У нас ведь так всегда – кто везёт, на том и едут.

Ладно, ближе к делу!

– Стаська, на завтра мне нужна «проходка»! – я резво взял с места в карьер. Человек устал, что там размазывать кашу по тарелке? Надо выкладывать всё сразу, не тянуть кота…

– Борька Дзгоев у нас официально сейчас не оформлен, а он мне завтра нужен! Ну ты же знаешь Борика – компьютерщик наш, график!..

– Ну-у… – промямлил Стас.

Они там в своей службе безопасности скоро совсем доконают мужика!

– У нас же завтра Аргентина играет, вход на стадно только по пропускам, – поспешая, я выходил на финишную прямую. – Да что я, собственно, тебе рассказываю?! Ты же знаешь!..

– Ну-у…

Мне показалось, что Стас уже подгоняет меня, поэтому побыстрее закруглился:

– У Борика нет нашего пропуска, так ты дай мне проходку РФС, чтобы он смог пройти на стадион!..

– Какой стадион? – осторожно поинтересовалась трубка.