Валида Будакиду - Буковый лес

Первые признаки внешнего омоложения появляются через пять лет, а еще через два года человек начинает выглядеть как тридцатилетний, если ему даже за семьдесят. Есть разные методики омоложения. Я лично пользуюсь «Великими магнитами» и веду здоровый образ жизни.

«Мда… тело Вальдемара омоложение не тронуло, а вот мозги, видать, сильно задело», – Линда слушала очень внимательно, не пропуская ни единого слова своего «учителя».

– На этих магнитах записаны биоритмы всех растений на Земле…

«Не… пожалуй, до съёмочной группы нам дотянуть не удастся…».

– …и их, то есть Великие магниты, надо ставить себе на определённые участки тела. Вот эти, например, – Вальдемар откуда-то, с ловкостью профессионального фокусника извлёк на свет пестрядевый мешочек и вытащил из него две небольшие железяки, похожие на ту, что плавала в банке для питьевой воды на кухонном окне, – теперь смотри внимательно: одну ставишь себе на лоб, – он стукнул себя по лбу плоской штукой, – а вторую, – «супруг» опустил руку ниже руля, – а вторую – на… на гениталии. Какой магнит куда, не принципиально, потом можно менять местами.

«Чего там до съёмочной группы, мы, пожалуй, и до Голосеевского леса не дотянем. Он сейчас разозлится на меня из-за пустяка и убьёт.»

… – и вот смотри… – свежевымытый «Лексус» притормозил на перекрёстке,

– я в любом месте, как только выкраиваю свободное время, достаю их из мешочка и клею на себя. Тут недолго надо держать, – Вальдемар со звуком «пляць», напоминающим удар мокрой лягушкой о стекло, прилепил ко лбу одну из железяк и стал елозить на водительском кресле, старательно пристраивая другую глубоко в промежность, а вторую пристроил глубоко в пах.

«А-а-ах! Как я была права, когда подумала, что он болен! Бедненький! – Линде стало ужасно стыдно! Как это не прискорбно, но её подозрения начали сбываться, – Это ж он этими штуками старается вылечить свои самые больные места, именно поэтому одну пристраивает себе на мозги, а вторую засовывает в трусы. Такой молодой… жалко его! Это очень грустно, когда такие молодые и симпатичные страдают от страшных болезней, да ещё и комплексуют по этому поводу и очень хотят быть здоровыми…

Так вот почему второй день подряд он очень странно ведёт себя с женщиной, которая ему нравится. Поэтому, и только поэтому буквально час тому назад он не «заметил» как у Линды припухли губки, и стеснённое дыхание высоко вздымало грудь. А она на него почти наорала! На больного, на немощного! Эгоистка несчастная! Может у него всё так запущено, что эти магниты его последняя надежда.», – Она чуть не разрыдалась в голос.

– Так вот, – машина со светофора снова тронулась, – перед завершением Второй Планетарной Гармонической Конвергенции, – как ни в чём не бывало, со страстью продолжил Вальдемар, – шли особенно активные работы по настройке и сопряжению наших физических тел с тонкоматериальными телами. Некоторые из нас осознанно подключались к этой работе, что очень важно. Мы помогли провести сопряжение и сложение многих составляющих, необходимых для сведения воедино световых и электромагнитных оболочек человека. Все эти оболочки встраиваются в людей как часть общей единой Матриц Вознесения – Программы нашего Перехода из четвёртого измерения в пятое. Новые Энергии Вознесения стали поступать на Землю с начала марта две тысячи тринадцатого года, а до этого происходило выстраивание матрицы Вознесения, различных структур, которые могут принять и реализовать Программу Перехода!

– Всенепременно! Да! Да! Я так и думала! И тогда Земля налетит на Небесную ось!

– Ты чего? – Он смотрел подозрительно и серьёзно.

– Я что-то не так сказала? Ну, извини… Ну, Марчик, извини… Я не хотела! «Пропадаю… Его то жалко, но себя жальче… Может попроситься в туалет? В какую – нибудь кафетерию по дороге? Оттуда можно удрать через запасной выход, потом искать посольство Греции на Украине, и уж они помогут мне поскорее убраться восвояси. Мне, естественно, не заплатят за работу, но жизнь ведь дороже».

– Володечка, а Володечка, а можно мне до ветру сходить? Ну, вот хотя бы в то кафе?

– Не стоит тут останавливаться и уж тем более заходить в общественные туалеты, там плохая энергетика, и она может, пробив биополе организма, нанести ему непоправимый удар. Организму в смысле. Я в общественных туалетах даже руки не мою. Вон уже Голосеевский лес. Потерпи две минуты.

«Лес действительно совсем рядом, но в лесу Греческого посольства нет вообще. И даже если встретить там человека и спросить:

– Вы не подскажете – как пройти к Греческому посольству? – «Скорую» с психиатрической бригадой не вызовут, тропинки в лесу узкие, не проедет она тут, а осиновым колом ткнуть могут запросто. Надо ещё немного продержаться, уж всего ничего осталось до бани, а там все свои – Инка, Танюша, Юльца-маленькая, они помогут.

Линда ни за что бы не подумала, что так любит Юльцу-маленькую! Можно сказать обожает! Прямо при воспоминании о Юльце слёзы умиления наворачивают на глаза. Да, когда уже эта дорога закончится, чтоб прижать Юльцу груди и не отпускать пока Вальдемар не уедет?! А соседка Светка-алкоголичка предупреждала – не езди с ним, не езди, беда будет. Так нет, Линда не поверила. Она же думала, что соседка ревнует и заботится о семейном счастье своей собутыльницы Клавдии. Кто же мог предположить, что Светка-алкоголичка предупреждала о начавшемся весенне-осеннем обострении у Вальдемара?!

– Смотри какой у меня банный веник, прямо букет! Хочешь понести?

«Нет! Вальдемар не на столько не в себе, на сколько хочет казаться. Это перебор даже для сезонного обострения с бредовыми расстройствами и навязчивыми идеями. Что он мне тычет в нос?! Это же крапива! Нафига он её припёр и кого собирается ею в бане стегать?!», – Такие безумные подозрения, как сейчас, Линде в голову не приходили никогда в жизни.

– Ой! Боюсь! Боюсь! Как страшно! Это крапива! Мы будем варить из неё су-у-уп? Я знаю замечательный рецептик зелёного борща из крапивы!

– И-и-и борщ тоже сварим! – Довольный Вальдемар, покрякивая от удовольствия, бережно кладёт крапивный букет в багажник машины.

«Чтоб ты уже провалился со своими выходками!»

– А вот скажи мне, Марго, – Вальдемар спокоен и уверен. Он улыбается сам себе и продолжает беседу так размеренно и спокойно, как будто не он в багажном отсеке «Лексуса» везёт в баню веник из отборной крапивы, – вот моя супруга Клава привязана к вещам. Она шмоточница. Ей надо, надо, надо. Её педикюры, маникюры, парикмахерские всякие. Зачем это всё? Человек должен довольствоваться малым. Должен жить в гармонии с природой. Всё это – выброшенные деньги. Эти её всякие занавесочки на окнах, покрывала, подушки и прочая дрянь. Вот никак человек не поймёт, все эти тряпки душу развращают.