Павел Козлофф - Кавалер умученных Жизелей (сборник)

Оксана же смотрелась тихой мышкой:
Так ловко, так беззвучно, бестелесно,
Проскальзывала сквозь толпу людей,
Сквозь кучку, мимо пар и одиночек,
Когда ей надо было по делам.
И тихо, без акцента говорила
На многих иностранных языках.

А главное – та сила убежденья,
Которая в ней дивно проявлялась.
Когда достичь чего-то надо словом —
Ей тут же доверяли эту роль.

Арсений взял лицензию на бизнес,
Не жалуя ту скользкую дорожку,
Где действует открытый криминал.
Он узаконил справедливое агентство
С набором предлагаемых услуг.

Всегда брались за частные долги,
Которые взыскать бывало трудно.
Сказали же – «романтика труда»,
Вот ей и были движимы ребята
В коллекторском бюро у Петухова,
Где, вытащив долги у частных лиц,
И сами далеко не бедно жили.

Катрин Васильева училась в Высшей школе
«Немыслимо» химических наук.
Ей папа говорил, что после Школы,
Диплом дает мгновенно ей престиж,
И даже, где-то, вес в научном мире.

Она не отличалась красотой,
Но, кто бы мог назвать её дурнушкой?
В науку потянул пытливый ум,
Не зря Артём Семёныч так гордился.

Занятия ещё не начались.
Катрин была недолго утром в школе.
Все выяснила, и зашла в кафе,
Присела к столику в густой тени каштана:
Луч солнца ещё в августе горяч.

Ей захотелось то всего – немного кофе,
Пожалуй, ещё теплый круассан.
А главное – от месяца в Литве,
Где с матерью они плескались в море,
Вновь свыкнуться ей с воздухом Парижа,
Чтоб этот опьяняющий эффект,
В дальнейшем стимулировал в учёбе.
Катрин давно нашла приоритет
В упорстве и стремленью к дисциплине.

Она заметила, что робкая девица,
Одетая неброско, но со вкусом,
Как видно – с артистическим чутьем,
Вошла, и не находит себе места,
В растерянности думает уйти:
Все столики в кафе позанимали.
И, всё-таки, решилась, подошла.

– Не очень против, если я присяду? —
Катрин, уже три года жившей здесь,
Речь девушки поведала о ней,
Что девушка совсем не парижанка.
А, может быть, жила в монастыре —
Так книжно говорила по-французски.

Катрина предложила той присесть,
И мигом они что-то обсудили —
Погоду, многолюдность, их кафе.
Девица попросила извинить,
Что так внезапно к столику приткнулась.

– Мы столько за сегодня исходили,
Что, только бы под душ, и отдыхать.
Не скажете, где тут отель поближе? —

– Отелей здесь не меньше, чем кафе.
В любой зайдите дом – не ошибётесь.
А кто вы, и, простите, сколько вас? —
– Нас двое. Только я и мой попутчик.
Вы знаете – мы добрые друзья.
Они ведут аккордную работу.
Сдают проект, и сразу много денег.
И он меня берет туда-сюда. —

– Меня зовут Катрин. А вы, простите? —

– Оксана. Я – славянка, как мой друг. —

– Но, ваш язык? Ведь вы не парижанка. —

– Все правда, я во Франции жила.
Два года, когда маленькая, в детстве.
А это остается навсегда.
Давайте я вас с другом познакомлю. —

Борис так обаянье излучал,
Что все, казалось, только что и ждали,
К кому рубаха-парень подойдет.
Катрин всё стало очень любопытно.

– Так, значит, вы в Словении живете? —

– Да нет, Катрин. Мы оба из Москвы. —

– Пускай твой друг приходит к нам за столик, —

Катрин затараторила по-русски
С акцентом, что оставила Литва.
– Ведь папа у меня – он россиянин.
Два года не была уже в Москве. —

Борис сумел обрадоваться Кате,
Как будто отыскал свою сестру,
С которой в раннем детстве разлучили.

– Вы знаете, и – никакой отель, —
Катрин имела время и возможность,
А тут ещё и радость в ней нашлась.
– У нас с подругой есть апартаменты,
Четыре комнаты снимаем на двоих.
Большая кухня, ванные – отдельно,
В том смысле, что у каждой есть своя. —

Решила, что неправильно сказала.
– У нас в апартаментах ванных – две. —
Последние слова сказала гордо:
По-русски всё сумела объяснить.
– Николь приедет лишь в субботу утром,
Пьем кофе и отправимся ко мне. —

Пошли, верней поехали к Катрин.
Усталая Оксана упросила,
Не глядя на прекрасный летний день,
Доехать на такси, когда узнала,
Что пешим ходом будет полчаса.

Катрин Васильева нашла себе друзей,
Они нашли «зацепку для папаши».

Наталье Балк, представьте, в самом деле,
Всего-то было восемнадцать лет.
Рожденье в феврале, так значит – больше.
Наина была, в общем, не права,
Когда её бессовестной ругала.

Она с любовником решалась на контакт,
Когда действительно – овладевало чувство.
И уж тогда – хоть в омут с головой.
И можно из неё было лепить,
Ну – образно сказать, «Лаокоона».
Одна она могла бы воплотить —
Отца, его детей, двух жутких змеев,
Что душат в белом мраморе жреца
И мальчиков – скульптура в Ватикане.

Ей требовалась встреча с режиссером,
Который бы развил её талант.
Пока что, Петухов – на благо дела —
Наталью поработать попросил.
Отказа не было – она его любила.

– Ну, что тут обговаривать – звони. —
Арсений так Наталью зарядил,
Что это будет плёвая задача.

– Артём Семенович? Мне госпожа Щеглова
Сказала, что могу вам позвонить.
Она вам говорила. Я – Наталья. —

– Да-да. Один вопрос – как это срочно?

– Конечно. А иначе бы – зачем?

– Ну, ладно. Подъезжайте. Я приму. —
Он посоветовал, как проще добираться.
Сказал, что он буквально вырвал время,
Не более пятнадцати минут.
Узнает в чем вопрос на первой встрече,
И день назначит, чтобы ей помочь.

Во вторник эта встреча состоялась.
Артем Семенович вниманья полон был,
Вопросами её не прерывал.
Проблема, он сказал, не безызвестна.
И адаптировать невесту к жениху
(«Зачем вам замуж?») он сказал, берется.
И сумму очень круглую назвал
«Так стоит, если вы конечно в силе».

– Что за вопросы? Свадьба на носу.
Пожалуйста, скорее начинайте. —

– В четверг вы сможете? К двенадцати часам? —
Наталья удивилась – что так поздно?
И рассмеялась, как узнала что к чему.
– Да так бы и сказали просто – в полдень.
Какое счастье, что недолго ждать. —

– Надеюсь, что один сеанс поможет.
А я, простите, должен уезжать.
Что нужно – вам расскажет секретарь. —