Павел Козлофф - Кавалер умученных Жизелей (сборник)

– Ты, как сейчас, не очень занята? —
Анжела источала деликатность.
– Не буду говорить, что еду мимо,
Но с радостью заехала б к тебе. —

– Я дома, так какие тут вопросы, —
Анжела не мешала никогда.

– Послушай, Анжи, этот Абрамович
Сегодня мне такое рассказал.

Они уже сидели на веранде,
Расслабились и смаковали чай.

Ну, прям-таки «Рассказ от Петухова».
Как думали простушку отыскать.
И, чтоб она им голыми руками,
Из чертовой Бразильской кутерьмы
Вытаскивала золото и камни,
Которые белогвардейский дед
Сто лет назад из Петербурга вывез. —

И всю историю Анжеле рассказала.
С подробностями – негр недружелюбный,
Чуть дышащие дедушка и бабка.
Амур, колчан и стрелы на стене.

– А что Наина, что нам не слетать?
Заехать также в Рио-де-Жанейро.
А там уже рукой подать до Кубы,
Где я в Гаване девочкой росла. —
Анжеле очень нравилась идея.

– Ну, может быть, и съездим, только позже, —
Наине думать не хотелось о «потом»,
Когда её дела теперь решались.
– Узнаю, где в Сан-Паулу тот дом.
Так ты сказала – братья приезжают? —

– На той неделе. Только лишь Луис.
Посмотрит и расскажет остальным,
Как их сестра-москвичка поживает.
Мы встретимся, когда он будет здесь,
Похвастаюсь, кто у меня в подругах. —

Приезд Васильева дал старт началу действий.
Наина выехала следом за звонком
И информацией, что правильный Артём,
Как думал – он приедет прямо в офис.
В Сокольники не очень близкий путь.
Приедут, где-то так, одновременно.

Она не делала стремительных рывков,
Поскольку не должна приехать первой.
И вычислила верно – «Мазда 6»,
Лошадка из Васильевских конюшен,
Уже прибилась на парковочный причал.

Васильев показался ей нервозным,
Взволнованным, что уж наверняка.
Он двинулся навстречу ей к дверям.
Наина максимум любезности в улыбке
Без напряжения сумела заложить.
Он даже подхватил её под локоть,
Провел её до кресла у стола.

Она не видела, как молодой верзила,
Чьи мышцы выступали сквозь халат,
Наглаженный, крахмальный, медицинский,
Бесшумно притворил за ними дверь.

– Наина Львовна, до чего я рад вас видеть, —
Артём ей очень искренне сказал. —
– Похоже – в медицине новый шаг.
И вы – источник важного открытья. —

Наина думала: «не думать ни о чём,
И вовсе ни на что не отвлекаться.
Сказать ему быстрее, и уйти».
Васильев же продолжил свой рассказ:

– … пришли к невероятному эффекту.
Мы сможем консервировать людей
В особом состоянии эмоций.
А если пациент не хочет жить,
То мы даем повышенную дозу.
И жизнь его стремительно течет,
Вмещая все возможные желанья.
Он чувствует, что наступил предел.
И кончит жизнь на апогее счастья! —
Наина его пламенные речи,
Сумела пропустить мимо ушей:
– Мне нужно, дорогой Артём Семёныч,
Вернуть мои те самые бриллианты.
Вы помните, я их тогда дала
На время? Вы достраивали корпус?
Для клиники, и не хватало денег.
Я вам тогда давала заложить. —

– Помилуйте, Наина, бриллианты?
Я, правда, сохраняю документ,
Где вы своей рукою написали,
Что пусть пойдут на добрые дела. —

– Я отдавала на анализ порошки,
Которыми меня вы накормили.
Там тизерцин, аминазин, и, вообще.
Не то, что обезволить пациента,
А кошку сделать добрую из тигра,
И с миром на подушку положить.
Мне сделал экспертизу лаборант,
А после я пошла к криминалистам.
У них возник особый интерес,
Но я пока не раскрывала карты,
Чьих рук такая дьявольская смесь. —

– А я-то – про Склодовскую-Кюри,
Вам начал рассыпаться об открытии,
К которому пришел посредством вас.
Нет, с вами. Это слово в медицине. —

– Бриллианты. Или деньги. За два дня. —

– Наина Львовна, вы и Глеб Михалыч… —

– Который совершенно ни при чём. —
Васильев был немало ошарашен.
– Я говорю, – продолжила «царица», —
Что Глеб Михалыч вовсе ни при чём.

Свои дела я с ним не обсуждала,
И даже, что сегодня к вам иду.
Верните бриллианты или деньги.
Иначе я отправлюсь сразу в суд. —

И всё же он надежды не терял,
А может быть его держало что.

– Пусть – случай, только случай – через вас.
Я даже и название придумал.
Послушайте, звучит как – АРТНАИН.
Два имени, Артема и Наины. —

– Зовите, что угодно – как хотите.
Возьмите сочетание фамилий.
Я – Ухова, а вы у нас – Васильев.
«Васьуха», хоть смешно, но хорошо. —

Артём Семёнович утратил всякий пыл.
И тут же проявился в нём хозяин —
Приемной, пациентов, многих лиц.
А главное – их очень жалких жизней,
Как, мысленно, он сам всегда считал.

– Так вы сказали – так необходимо? —

– Да если б и не надо, то пришла. —

– Что Глеб Михайлович намерен предпринять? —

– А что он может предпринять в моих делах?
Насчёт его дел – извините, я не знаю. —

– И что у нас, в конце концов, выходит? —

– Я с Уховым, выходит, развожусь. —

Васильев наконец уразумел.

– Конечно, постараюсь, что смогу.
Такие деньги? За такие сроки? —
– Бриллианты. Деньги – так, на крайний случай.
—

И стала слушать, как он будет врать.
– Бриллиантов я уже и не припомню.
Всё продано, а деньги разошлись.
Но, уж для вас – придумаю, конечно.
Хоть сумма и безмерно велика. —

Наина поднялась, пошла на выход.
В нем, все-таки, проснулся кавалер.
Он двинулся и отворил её двери.
В проёме, вдруг, Наина замерла.

– Два миллиона долларов. На счет, —
Она вскричала голосом актрисы,
Возникшей вдруг на заднике дверей.

– Артем Семёнович (звучало очень грозно),
Я жду от вас к исходу четверга. —

И долго ещё люди не решались
Задвигаться, когда она ушла.

В Париж летели славные ребята,
Прошедшие и воду, и огонь.
По их заслугам было бы и надо,
Чтоб встретили их гимны медных труб.
Андрей был закален, чтоб делать дело,
И всё, что делал – делал на ура:
За ним стояла выучка спецназа.
Бежал особых инициатив,
Был крепкой силовой опорой тройки.

Борис по виду был рубаха-парень,
Входил в доверие с огромной простотой,
Мгновенно вызывал на откровенность,
И было уже множество различных
По возрасту, по статусу, богатству,
По умственному уровню людей,
Которые в нём друга находили,
В момент, когда он этого хотел.