Павел Козлофф - Кавалер умученных Жизелей (сборник)

«Вот номер счета. Банк – в оффшорной зоне.
Вы переводите туда все ваши средства,
Помимо тех, что пущены в процесс.
Да их и так немало в обороте.
А в банке будут на моем счету.
Конечно же – оформлены особо.
В России – не выплачивать налог.
Когда вам надо – деньги ваши целы.
Хотите, вам расписку напишу?».

И Глеба обуяла благодарность,
Расписки никакой не захотел. —

– Как мастерски умеет он лечить!
Как муж ваш всё теперь воспринимает? —

– Артём Васильев – верный личный врач.
Он держит пациента под контролем.
Я как-то раз лекарства убрала,
Что Глебу наперед Васильев выдал.
Так он чуть не убил, чтобы вернула:
«Ты смерти моей, видно, скорой ждешь».

Доход от оборота всё же есть.
Как видите – пока не голодаем.
Но кто же знает, что нас завтра ждет?
А деньги у Васильева хранятся,
И доступ к ним, ну если и возможен,
Так только с разрешения его. —

Хозяйка ощутила вдруг неловкость:
Какой-то неизвестный Петухов,
Два дня назад – и вовсе неизвестный,
Теперь хранитель всех семейных тайн.
А, что – хранитель, как это проверить?
И что её как будто понесло?
Анжела всех подробностей не знает.

«Как знать – он всех выводит на доверье?
А, может быть, что дура я одна?»
Так мучилась в сомнениях Наина.
И вдруг, как наваждение, опять:
«Она задумалась», пришло на ум: «и долу
Поникла она гордой головой».
«Замучил ты меня, несчастный Пушкин!»,
В сердцах уже подумала она.

И сразу поняла, что не случайно
Писала для коллектора роман.
Что дурочку играть перед собой
Давно уже вошло у ней в привычку.
Она же сознавала, что свой взгляд
На видимые прелести её,
Он сразу положил у барной стойки.

Не нужно, чтобы КТО-ТО помогал.
А нужно, чтобы ей помог Арсений.
Не рослый, очень складный, худощавый.
Не видный, но безумно интересный.
Недавно – посторонний человек.

– Мы выстроим цепочку из событий, —
Арсений уже вынул карандаш.
Наина подала листок бумаги.

– Итак, как было сказано, начнем.
У вас проблема – едете к врачу.
Так и запишем: К. М. Н. Щеглова.
Она тогда звонит специалисту,
А он вас приглашает в «Институт»,
Где у него есть кабинет для консультаций.

Ведь вы, наверно, можете узнать,
Когда Васильев будет здесь в столице? —

– Он будет через три-четыре дня. —

– И сколько у него с собой охраны? —

Вопрос был совершенно не к Наине.
Она не думала об этом никогда.
Васильев, на приёме в кабинете,
Конечно же, он был всегда один.
А были ли задействованы лица,
Чтоб лично охранять его покой?
Она подумала, что, несомненно, да.
Но требовалась правда: – Я не знаю. —

Арсений не смотрел, а крепко думал,
И мысль упрямо бегала в глазах.
«Как будто бы украденных с иконы.
И, диво, эти серые зрачки».

– Ты можешь позвонить, когда приедет?
И сразу же просить тебя принять? —
Наина позвонила: – «О таблетках.
И Глеб хотел заехать на прием.
А можно мне к вам сразу послезавтра?» —

– Он будет послезавтра, как ты слышал,
И целую неделю проживет. —

– Условились, что ты к нему подъедешь? —

– Он даст мне знать, как только прилетит. —

Они чертили планы кабинетов,
Она все объясняла, где и как,
Стараясь не глядеть в его глаза.
Не думая о том, как обуздает
Такую мощь горячих нежных рук.

– А как же вы спасаетесь от зноя?
На улице безумствует жара. —

Арсений снова был у оберегов.
Наина молвила, не глядя на него:

– Обычно мы купаемся в бассейне. —
Веранду охватила тишина.
И только лишь минуту напрягала.

– Не слышал я, когда приедет муж? —

– Роман Аркадьевич, – раздался стон Наины.

– Наина, о, Наина, боже мой.

Они барахтались в бассейне, у бассейна,
Потом он её в спальню перенес.
И жилистое тело упивалось
Античным совершенством красоты.
Арсений был рожден дарить блаженство,
А более достойного объекта,
Чем дивная красавица Наина,
Ему не довелось ещё встречать.
– Скажи мне, отчего не закричала?
Я слышал, голос рвался из груди. —

– Чтоб в крик не улетело наслажденье,
Что полностью хочу вернуть тебе. —

У кабинета К. М. Н. Щегловой
Две женщины остались ждать прием:
Замотанная дама средних лет,
И девушка, похоже – лет семнадцать.
Та дамочка была настороже,
Себя подстегивала, и держала спину.
А девушка сидела, будто зябла,
От шеи, с подбородком у груди,
Покатых плеч, сутулых, как в ознобе.
Притом, что было лето на дворе.

– Вы к докторше идете в первый раз? —
Пыталась женщина у девушки дознаться.
– Должна – хорошая, ведь кандидат наук. —
И смерила девицу долгим взором.
Но та ей возвратила ноль вниманья,
Лишь ногу, как гимнастка, задрала,
Чтоб накрест перекинуть на другую.
Каблук торчал на четверть коридора,
Но в это время мало кто ходил.

Из кабинета появилась медсестра,
И дамочку с собою пригласила.
Девица оставалась ждать одна,
И стала говорить по телефону.

– Успела. Дополнительный талон, —
Звучало обострённо, как стаккато.
– Конечно же, Арсений, поняла.
Да, что же это? Что я – идиотка?
Ну, я же обещала – позвоню. —

Та женщина уже прошла врача.
Девице рассказала, как подруге.
– Хорошая. Велела приходить. —
Но тут девицу эту пригласили.

– Я записалась и пришла к вам на приём,
Поскольку вы совсем нейтральный доктор.
Ну, в смысле, человек со стороны. —

Щеглова посмотрела удивленно.

– Я наблюдаюсь много лет в хорошем центре,
Где все врачи – знакомые отца.
А мне же ни к чему, чтоб предки знали. —

– Я – медик, и хранитель важных тайн.
Но вы не с криминалом, я надеюсь. —

– Как раз, что надо, – успокоилась девица.
Но врач устала разговаривать с людьми —
Последний пациент, конец работы.
– Давайте, я сейчас вас осмотрю. —
Она взяла стерильные перчатки.
– Послушайте, зачем я к вам пришла, —
Сказала доверительно девица.
– Меня недавно гинеколог осмотрел,
И все анализы. Сказал, что всё в порядке.
А я имею специфический вопрос.
И не уверена, что ваш ли это профиль? —

Щеглова села в кресло: «Расскажите».
А суть проблемы названной девицы,
С её рассказа, заключалась в том,
Что всё-то она в жизни испытала.
И так она, видать, переборщила,
Что всю коробит даже слово «секс».
И вот теперь – ей замуж выходить,
А у неё, при мысли спать с супругом,
Буквально начинается столбняк.