Сергей Семипядный - маленькие и неприметные–2

Покружив возле находки, он неприметным движением подхватил доллары, а затем сунул их в задний карман джинсов.

Возвратившись в машину, равнодушным голосом сообщил:

– Да нет там ничего. Или ветром отнесло.

Что-то в тоне его привлекло внимание Большакова, и тот пристально посмотрел на товарища.

– Куда отнесло? Каким ветром? – произнёс недоверчиво. – Ты чем глядел?

Большаков собрался выйти из машины, чтобы пойти и самому осмотреть место, куда что-то уронил строитель, но Скудин остановил его, придержав за рукав пиджака.

Остановил Скудин Большакова, подумав вдруг, что, возможно, у чумазого растяпы имеются ещё деньги. А что? Если из него одна пачка выпала, то – чем чёрт не шутит, – может, и ещё что есть, может, он зарплату за весь сезон получил. На всю бригаду.

И он, вынув из кармана пачку найденных долларов, сказал:

– Вот это там валялось.

– Не кукла?

Оказалось, нет, не кукла. И даже, похоже, не фальшивые, а самые что ни на есть настоящие.

– Зашкерить собирался? – усмехнулся Большаков.

Скудин возмутился:

– Да ты что! Хотя, между прочим, имел все права. Ты же не захотел потную задницу оторвать от кресла. Ты как варёный. Ты даже жвачку почти не жуёшь.

– Не до неё сейчас, – решительно проговорил Большаков, извлекая изо рта жвачку. – Поехали!

– Я тоже это подумал, – сообщил Скудин. – Но, может быть, это всё, что у него имелось. А мы нарисуемся.

– Не гоношись. Мы будем действовать от имени закона. Поехали!

– А этого, – Скудин кивнул на коттедж с готическими башенками, – не упустим?

– Да ну! Дорога-то одна.

Жертву скоро настигли, и Скудин, круто вывернув руль вправо, резко затормозил. Большаков выбрался из автомобиля и вальяжно шагнул к опешившему работяге.

– Оружие, наркотики, взрывчатые вещества имеются? И документы попрошу! – распорядился казённым голосом.

– Откуда?! Какие наркотики? – попятился строитель.

– Карманы попрошу к осмотру! С вашего, так сказать, позволения, – нагло улыбнулся Большаков и протянул вперёд правую руку, намереваясь лично ощупать задержанного.

Строитель довольно резко отскочил на несколько шагов назад.

– Какого ещё «позволения»?

– Ну-ну-ну! – прикрикнул Большаков и упёр в строптивца суровый взгляд. Ему вдруг показалось, что этого человека он откуда-то знает, встречались они где-то, кажется. И, продолжая играть принятую на себя роль, Большаков с усмешкой сказал: – Старый знакомый, как я понимаю? От нас не скроешься.

– Какой ещё «знакомый»?

Большаков обернулся к Скудину и сообщил:

– Слышь, старый знакомый объявился. Не узнаёшь его?

Когда Большаков вновь глянул на «старого знакомого», то мгновенно лишился дара речи, ибо чумазый строитель, то ли маляр, то ли штукатур, зловеще кривил лицо и целился в него из пистолета.

Да, в руках штукатура-маляра был не шпатель, не мастерок, не молоток и уж тем более не валик с поролоном, а настоящий пистолет марки «ТТ». Да что же это за времена-то такие! У последнего работяги – «тэтэшник»! Настоящий. И доллары, и «тэтэшник» – настоящие!

– Э-э-э! – запротестовал Большаков, выставив вперёд левую руку, в то время как правая его рука торопливо извлекала из кобуры пистолет.

Но прогремел выстрел, и Большакова отбросило назад. Руки взметнулись кверху, пистолет упал на дорогу. Скудин, уже выбравшийся из салона автомобиля, от неожиданности присел. Что такое? Кто стреляет? Последовали ещё два выстрела, и Большаков упал лицом на багажник.

Большакова убили, сообразил Скудин. Но – кто?! Скудин высунулся из-за машины и увидел вооружённого строителя. Значит, это он убил Большакова. Угрохал Большакова, а теперь палит в него. Скудин снова присел и, развернувшись, гусиным шагом поспешил обратно. Снова прогремели выстрелы, и Скудин, не решившись разогнуться, пробежал мимо передней левой дверцы за капот.

Дважды обежал безоружный Скудин вокруг «БМВ» гусиным шагом, прежде чем наткнулся темечком на дуло огнестрельного оружия. В последний раз громыхнуло, и всё исчезло.

После ухода Бояркиной Подлесный напился. В течение очень короткого времени. И уснул. Проснулся спустя час или даже меньше из-за какого-то домашнего умельца, принявшегося сверлить стену этажом выше. Дмитрий пробовал и под одеяло нырять, и среди подушек голову прятать, однако умелец с дрелью всюду его доставал. Дмитрий нервничал, злился, и, в итоге, раздражение его достигло такой степени, что о том, чтобы уснуть, не могло быть уже и речи.

А голова болела. Снова, уже во второй раз за сутки, Подлесный оказался в состоянии жесточайшего похмелья.

И тут опять звонок в дверь. Открывать он не намерен был, однако, шатаясь по квартире и не находя себе места, очутился возле двери в тот момент, когда в очередной раз надрывно зазвенел дверной звонок.

– Да в чём дело?! – вспылил Дмитрий и бросился открывать дверь.

На лестничной площадке стояла Бояркина.

– Я тебя жду в машине. Надо съездить в одно место. Это очень важно, – быстро проговорила она и повернулась, чтобы уйти.

– Ждёшь? А я никуда не собираюсь! – крикнул Подлесный.

– Я всё равно жду. И не задерживайся, пожалуйста, – бросила через плечо Бояркина.

– Может, всё же скажешь, куда мы едем? Куда ты меня тащишь? – сердито проговорил Дмитрий, усаживаясь в машину. – У меня жутко болит голова, просто разламывается на части.

Бояркина вскипела:

– Ты можешь заткнуться? Говорю – надо. Мы едем на пикник. И там всё обсудим. Встретимся с одним человеком и всё перетрём.

– Что?! – вскричал Дмитрий, невольно дёрнув при этом головой, что мгновенно отозвалось дикой болью внутри черепа. Подлесный ладони обеих рук прижал к вискам и простонал: – Какой пикник? У меня же башка разваливается на мелкие кусочки. Пикник! Я же умираю. Я даже говорить не могу, а ты – пикник.

– Не надо было нажираться. И вообще, примешь – полегчает, – ответствовала Бояркина.

– Прекрасно знаешь, что я не опохмеляюсь. Да я смотреть на любое спиртосодержащее сейчас не способен. А ты – пить и обсуждать! Если меня начнёт полоскать, то именно тебя я и обрыгаю. Именно тебя и… Кстати, кто он, с кем ты перетирать собираешься?

– С одним заинтересованным человеком. Этому человеку должна быть не безразлична смерть Бронова. Или, может, ты хочешь, чтобы милиция разборки наводила? – с усмешкой глянула на собеседника Бояркина. – Это, между прочим, не в твоих интересах. И не в моих.

– Не в твоих – это ближе к истине, – уточнил Подлесный не без злорадства.

– Давай не будем, – обернула к нему обезображенное многозначительной улыбкой лицо Бояркина. – Как раз ты погряз в этом деле по самые бантики. Наверно, ты просто боишься, что не сумеешь внятно обрисовать собственную роль.