Александр ВИН - Неделя холодных отношений

– А как узнаем, что прошёл уже час?

Капитан Глеб укоризненно покачал головой.

– Считай до трёх тысяч шестисот.

– Не, я ведь серьёзно!

– Я тоже.

Не показывая своего очень похожего нетерпения, Глеб стянул с рук перчатки, сунул их за отворот куртки.

– Помнишь ещё, не забыл?

Он сложил ладони «лодочкой», поднёс к губам и сильно, один раз, дунул. Гулкий свист прокатился по пустынному берегу и затих в кустах над обрывом.

– Вяхирь!

Теперь уже Сашка расплылся в доброй улыбке.

– Ясно, понял! Будем обмениваться сигналами. Как только будет чего-нибудь сверхинтересное – я свистну тебе так три раза!

Стоило им только на несколько минут остановиться для планирования дальнейших своих дел, как вокруг резко потемнело. Небо как будто кто-то большой накрыл серым, вдоль берегового песка и низко над водой потянуло суматошным ветром.

Поправляя поднятый внезапным порывом капюшон куртки, Сашка воскликнул, восхищаясь стихией.

– Ого!

– Да, коллега, погода портится. Всё в соответствии с прогнозом. Думаю, что долго нам теперь солнышка-то не видать. Ничего, не заблудимся…. Поехали! Я, чур, направо!

Вначале, после первых же лесных шагов, Глеб часто останавливался, чтобы прислушаться к удаляющемуся Сашке: в первые минуты хруст мёрзлых веток под его ногами был ещё слышен, но потом всё плавно затихло.

Наступила настоящая зимняя тишина.

На склонах оврагов, обращённых в сторону закрытого неожиданной мглой солнца, земля оставалась мягкой; на ветру, на мелких холмах мох и стылые листья поддавались подошвам действительно твёрдо, трескаясь льдом внутри; промежутки между большими деревьями, похожие на тропинки, за эти последние солнечные дни протаяли и почернели влагой.

Красновато-седые малинники стояли густой шершавой стеной, почти не качаясь на ветерке, подставляя иногда для особо крепких и настойчивых его порывов отдельные задорные прутики.

Две сосны, высокие, взрослые, с плоскими зелёными кронами, метров по пятнадцать в высоту каждая, сильно наклонились от залива в сторону большого леса. Вид их голых корней вызывал сожаление.

«Не жильцы…».

Меж круглых лесных холмиков прояснилась небольшая замёрзшая болотина, сплошь покрытая очень низкой и согнутой сухой осокой.

Волшебные, покрытые густым неожиданным снегом деревья перебивали друг у друга тусклый солнечный свет.

Без потерянного берегового простора здесь было немного неуютно, но капитан Глеб Никитин всё равно шагал по спускам и подъёмам знакомого леска с удовольствием.

Загрохотал где-то поблизости по сухому морозному дереву дятел.

Поглаживая на ходу гладкие желто-коричневые стволы вязов, Глеб спустился с высоты обрыва к заливу. На холодной воде изобильно шевелился пустой камыш, а у самой песчаной кромки трепетала седыми и густыми стебельками сухая крапива. На согнутых зеленовато-серых вершинках всё ещё оставалось немного сморщенных листиков.

«Каким же ветром и когда её сюда занесло?».

Внезапно сквозь далёкую тугую пелену вырвалось на краткий миг к земле солнце. Глеб как раз поравнялся с большим деревом, и на широком стволе отпечаталась его неожиданная тень. Таким случаям нельзя позволять пропадать просто так, поэтому пришлось остановиться, немного привести себя в порядок. Поглядывая на собственную симпатичную тень на ровной коре дерева, как в зеркало, Глеб поправил согнутый козырёк кепки, приосанился.

«Вот теперь гораздо лучше…!».

Пару-тройку подходящих мест для устройства их лагеря он нашёл довольно-таки быстро. Одно, под роскошным, высоченным, вставшим на дыбы корневищем упавшей чёрной ольхи, ему глянулось больше остальных. Да и дров поблизости было предостаточно.

В небольшой дубовой рощице неподалёку от выбранного места Глеб несколько раз, для верности, повернулся на месте, запоминая изобильное желудёвое месторождение.

Он ещё и ещё раз, улыбаясь и внимательно поглядывая по сторонам, представлял себе, как сможет в эти дни удивлять сына интересными наблюдениями и открытиями; как обязательно получится сейчас у них развести горяченный светлый костёр, а потом, завтра, изобретательно и хитро они вместе наловят в заливе рыбы, и будут говорить вечерами, прислонившись спина к спине, сохраняя общее тепло своих тел и вглядываясь в чёрное звёздное небо…

Примерно в километре от него три раза подряд раздался знакомый и правильный свист.

«Замечтался! Парень-то верно намекает, что час уже почти прошёл…».

Он ответил, тоже троекратно.

По тонкому бархатному снегу бежалось приятно.

Пелена мягких и густых снежинок набирала силу, но ничуть не мешала ему ориентироваться. Судя по всему, Сашка был уже рядом с местом назначенного сбора, в их привычных соснах.

На ходу капитан Глеб громко окликнул сына, через минуту – ещё раз. Снимать перчатки и свистеть не было никакой необходимости, и он опять крикнул, не особенно сильно.

Под мокрыми листьями и свежим снегом часто попадались старые, скользкие на стылой земле, толстые ветки. Он старался не вступать на них твёрдыми подошвами ботинок, укорачивая для этого шаг или иногда прыгая на бегу чуть в сторону.

Метров через двести Глеб ещё раз остановился, унял дыхание и снова крикнул. То, что донеслось до него в ответ, встревожило.

Рядом, за маленьким, заросшим осинками бугорком, раздался сначала очень неправильный, суетливый какой-то, «их» свист. Три раза. Потом сразу же, безо всякого перерыва, ещё раз, ещё.… Два, один.… Это уже было не густое угуканье лесного голубя, так похоже подражать которому он смог научить сына в детстве, а какое-то жалобное, прерывистое, очень непонятное сопение.… Через мгновение капитан Глеб услышал и знакомый голос, срывающийся в страшный крик.

– Па-ап…! Па-ап…!

– Я здесь!

Обозначить, что ты рядом – и мчаться, мчаться на помощь! Что-то случилось с его сыном. Что?! Пока неважно… Быстрей! Быстрей!!!

Среди всех жёстких тонких веток, хлеставших его по лицу, он мгновенно угадывал и откидывал ударами ладоней только те, которые метили ему прямо в глаза. На остальные Глеб не обращал внимания, сминая плечами в стороны незначительные деревца и сучья редких, ломких кустов.

Его бег по притихшему лесу был жесток и шумен.

– Ты где?!

– Я здесь! Здесь…

От кромки обрыва навстречу к нему рванулся Сашка.

– Жив?

– Да! Да, это не я, не со мной.… Сюда, сюда, быстрей!

– Что такое?

Глеб наконец-то плотно сжал плечо сына.

– Что случилось? Почему ты так кричишь?

Вязаная шапка сбилась низко и криво на лоб Сашки, из-под неё блестели круглые, застывшие в непонятном ужасе мальчишечьи глаза.

– Там…, вон там…, на берегу, под обрывом…

Он схватил отца за руку, торопливо подталкивая его вперёд, и, с хрипом глотая воздух, всё повторял и повторял: