Александр ВИН - Неделя холодных отношений

– Там…, лежит…, лежит! Посмотри сам…, внизу. Я как увидел, так тебе… Ты ведь молчал! А он…, он там!

– Кто?!

Одним рывком капитан Глеб Никитин развернул сына лицом к себе.

– Замолчи!

Его громкий крик, почти рычанье, мгновенно прекратил истерику Сашки. Тот, не мигая, обмяк, уставившись в лицо отца.

– Вот так-то уже лучше. Где и кто?

– Пап, я же и говорю.… На берегу человек! Мёртвый.

И снова, не отпуская рукава куртки Глеба, нерешительно двинул его впереди себя.

Сквозь деревья, по мелкому ущелью песчаного обрыва, к воде проникала незначительная, узкая, но ровная лесная дорога. Её, летнюю, наезженную не одним поколением рыбаков и отдыхающих, Глеб Никитин знал тоже давно, догадывался о ней даже и сейчас, когда пушистый снег успел ровно закрыть мелкую колею.

На береговой поляне, среди остатков старого, осеннего ещё костра, действительно лежал человек.

Вниз лицом…, неприятно, как в криминальной хронике, раскинув в стороны руки. Вывернутая левая нога в красивом меховом сапоге.

– Пап, он же мертвый! Точно! А там.… В спине.… Видишь, там нож!

– Назад!

Он сделал это одновременно: заорал и отшвырнул назад, за свои плечи, сына, уже было поспешно шагнувшего к мёртвому человеку.

– Не подходи! Я сам.

– Я же…

– На-зад! Кому сказано – не двигайся с места!

Внимание к неожиданным деталям всегда было полезным и не раз выручало его в трудных ситуациях. В отличие от перепуганного Сашки капитан Глеб Никитин мгновенно заметил и понял многое.

Их, живых, и того человека разделяли несколько метров и тысячи медленно падающих крупных снежинок. Никаких следов на свежем снегу уже не было.

Стараясь ощущать подошвами ботинок все значительные неровности на земле, Глеб подошёл к лежащему, опустился рядом с ним на колено, внимательно оглядывая его одежду. Сразу тело переворачивать не стал, просто медленно приподнял неудобную голову.

– Вадим!

С обрыва вскрикнул и понёсся вниз, к убитому, Сашка.

Капитан Глеб вскочил навстречу, расставил руки, стремясь вовремя перехватить мальчишку, и опять на десяток шагов оттащил его от тела.

– Да не топчи ты здесь всё вокруг!

– А ты?!

– Мне можно.

– Па, но это же Вадим!

– Вижу. И твой нож у него в спине.

После таких спокойных и негромких слов отца Сашка попятился, не отводя взгляда от знакомой белой рукоятки и неловко спотыкаясь о незаметные под снегом мёрзлые ветки.

Кожа на шее была ещё тёплой и мягкой, но пульса, как ни старался Глеб, найти ему не удалось….

«Не больше получаса… Мы в это время только ещё подходили к северному краю леса».

На длинной куртке Вадима и на его чистых непромокаемых штанах снег лежал тонкими полосками, понемногу скапливаясь в углублениях неровных складок.

Глеб снял с лица убитого прилипший чёрный лист, тщательно обмахнул с подбородка несколько мокрых травинок. Снежинки по очереди таяли, опускаясь на бледную щёку Вадима…

Удар ножом в спину не был единственным. Заметны были ещё следы и от других – суматошных и слабых, только поре́завших по-разному камуфляжную ткань новенькой охотничьей куртки. Для последнего удара, после которого нож остался торчать, забитый в тело по самую рукоятку, убийца, вероятно, навалился на сбитого с ног Вадима уже сверху. Да, именно так, а сначала его ударили ножом в грудь. Или в живот…

Из-под упавшего по снегу проступала яркая кровь.

Детали, детали….

И куртка, и тёплые сапоги, и специальный походный комбинезон – вся верхняя одежда убитого – странно новая, не стиранная, ни разу в непогоду не намокавшая. И сейчас мелкие талые капли просто скатывались по поверхностям складок, а новые снежинки скользили, не задерживаясь на остывающей гладкой ткани.

Всё так же, не переворачивая, капитан Глеб стремительно и деловито обыскал Вадима. Вслух удивился, что ни в одном из многочисленных карманов не нашлось никаких документов, ни ключей, ни мобильного телефона.

– Ты видел на нём такую куртку раньше? А комбинезон? Шапку?

– Нет, ни разу…

С растерянностью и молчаливым ужасом Сашка смотрел на то, как отец сноровисто приподнимал мёртвое тело, и изредка морщился, когда там, в спине, шевелился знакомый нож.

– Пока всё…

Глеб обтёр руки чистым снегом, в два прыжка поднялся на обрывчик к сыну, который с внезапной усталостью привалился к берёзе и жадно мял пальцами и зубами незажжённую сигарету.

– Без спичек скучно?

Глеб ухмыльнулся.

Прогулочный румянец исчез с бледного лица Сашки, а вот глаза, наоборот, устало потемнели, прикрытые большими ресницами.

– Почему у…, у него мой нож? Зачем ты его не взял?

Ещё раз, подняв сведёнными пригоршнями от подножия берёзки много пушистого снега, капитан Глеб Никитин опустил в холод разгорячённое лицо, а потом и провёл мокрыми ладонями по своей горячей шее. Фыркнул, глубоко вздохнул и пристально посмотрел на сына пронзительными голубыми глазами.

– Хуже всего то, что кроме нашего с тобой старого ножа, который торчит у Вадима в спине, есть ещё один, у него на ремне, в ножнах. Чистенький весь такой, почти в смазке, только что из магазина…

Сашка помотал головой, не в силах понимать в эти минуты сложных рассуждений отца. А тот и не стал ничего подробно ему пояснять.

– Ты как?

– Устал. Задумался вот немного.

– О Еве?

– И о ней тоже.

Первый раз в жизни Глеб смотрел, как его сын разговаривает с ним, совсем не смущаясь остатком смятой сигареты, и жалел о своих многих, многих давно и неправильно прожитых днях…

– Подойди к обрыву.

– Зачем? – Сашка нахмурился недоумённо.

Так же жестко, как и пять минут назад, когда он останавливал истерику сына, Глеб взял его за плечо.

– Подойди и посмотри туда. Запомни подробно. Пригодится.

С обрыва, из-под деревьев, под которыми они стояли, снег на широком берегу казался гораздо более сильным и быстрым.

Сквозь белесую дневную пелену тело убитого уже напоминало мягкий снежный холмик, на поверхности которого ещё темнели полосы не до конца спрятанной метелью одежды.

– Что делать? – Капитан Глеб не отнимал руку от плеча сына. – Давай-ка, мы с тобой для начала костёр всё-таки разведём.

– Какой ещё костёр?! Ты что, здесь, рядом с ним…! Нужно быстрей сообщить…, чтобы полиция приехала! Может они ещё здесь, в лесу?!

– Кто это «они»?

– Ну, те, кто…, эти, кто Вадима убил…

– Помолчи, а?

В беспокойные и громкие слова сына капитан Глеб Никитин почти не вслушивался, пристально рассматривая какую-то только ему ведомую важную точку на мутно-снежном пространстве широкого залива. Сашка обиженно замолчал, переступил нетерпеливо ногами, снял со своего плеча и опустил руку отца. Ещё раз хотел сказать ему что-то решительное, но передумал. Несколько минут прошли в тишине, сквозь которую далёким эхом несколько раз прошумели в высоких соснах случайные порывы ветра.