Александр Вин - Сакура, свадьба, смерть

– Уверен, что сегодняшний день был для тебя очень трудным и сложным, ты слишком устала, чтобы продолжать нашу чайную церемонию. Да и мне ещё нужно кое-чем заняться. Так что до завтра, милая. Встретимся в саду.

И с нежностью поцеловал ту, которая так этого ждала.

…Отшумел за окнами пятиэтажки поздневечерний поток машин, прогрохотал где-то поблизости богатый мягким рокотом мотоцикл, вскоре почти так же несвоевременно отозвался за городом самолёт, последним рейсом прибывший из столицы.

В темноте комнаты Марьяна сквозь слёзы смеялась, в десятый, наверно, раз переворачивая под головой смятую подушку.

Не спалось.

«Кофе, крепкий…».

В эту странную ночь она, несколько раз попытавшись серьёзно рассердиться на себя за бессонницу, изо всех сил старалась ни о чём не думать. Да и не думалось вроде особенно-то, почти засыпалось, но всё равно где-то близко, в нарушенном последними событиями её обычно спокойном жизненном сознании мелькали корабли, моряки, васильки и злые африканские крокодилы.

С нежностью проклиная самоуверенного капитана, Марьяна долго ещё ворочалась в своих горячих простынях и заснула только тогда, когда по жестянке подоконника застучал мелкий равномерный дождик.

Последнее, о чём она почти не подумала, было: «…Нимбус или кумулюс?».

И ещё чашка кофе.

Совсем маленькая.

Крепкий «эспрессо» в ночном гостиничном баре был так же великолепен, как и необходим.

Поднявшись в свой номер Глеб, не поленившись, быстро принял холодный душ, широко открыл окно. Прохлада начавшегося дождя помогла сосредоточиться.

«Девчонку отравили. Факт. Санитары в беседке кричали, что промывать поздно, – точно, о таком медики в первую очередь думают при отравлении. И про хлоргидрат тоже там что-то было…. Это уже против судорог применяют. И тошнота, сам видел…

Зачем?

Не случайность – такого серьёзного яда даже в бидоне у Ваньки быть не могло. Меньше, чем за час погасла…. Мать говорит, что Алия весь день ничего не ела, но ведь до разговора в беседке она же себя великолепно чувствовала?! Смеялась, целовалась…. Когда ей подсунули отраву? Кто? В чём…?

Если придумано заранее, то и исполнено профессионально. Но почему именно сегодня, почему в день её свадьбы?».

Глеб поднялся из кресла, поправил почти просохшую простыню на поясе, босиком прошёл по ковру к раскрытому ночному окну. С высоты двенадцатого этажа было прекрасно видно, как не очень большой город продолжает жить в самом конце своей жаркой летней пятницы. Куда-то ещё мчались, дёргаясь на перекрёстках огоньками, автомобили, сливались в просторные светлые пятна большие окна и витрины каких-то ночных заведений.

Капитан Глеб Никитин крепко прикусил палец.

«Вопросы, вопросы…. Ну что ж, попробуем поискать ответы».

Компьютер во всём был ему привычен, и яркость монитора в темноте воодушевляла намёком на пока ещё прячущуюся где-то внутри точную информацию.

На пристальных фотографиях, сделанных Марьяной, кроме пустой утренней беседки, действительно, были только сосна, только красивая птица сойка и только аккуратные ветки сойкиного гнезда.

«Ладно, а теперь долгожданный фотомастер Максик, с вещами на выход….».

Работу свою свадебный фотограф выполнил на совесть. Сотни три снимков, черновых, дублирующих и просто очень красивых и профессионально выполненных открылись не сразу, но Глеб и не спешил.

Выражения лиц.

Первые фотографии, сделанные утром на набережных и за городом, он просмотрел тщательно, но совсем не с таким вниманием, с каким принялся изучать тему свадьбы, торжественно прибывшей в ботанический сад.

Невеста, Алия, спокойная, статная, улыбчивая.

На протяжении всех событий, уместившихся в половину жаркого дня и в сотни фотографий, Алия нисколько не изменилась выражением удивительно точного, радостного, но без излишнего волнения, лица; видно было, что к моменту приезда в сад она совсем не устала, значительно не нервничала, ни на одном из снимков не было даже заметно её случайного раздражения, досады или напряжения.

А рыжий был всё время рад!

Жених охотно целовал невесту, роскошно хохотал, при каждом удобном случае ему пожимали руку друзья, трогали за пиджачные рукава различные пожилые тётушки, на нескольких фотографиях было отчётливо видно, как две или три девчонки из знакомых гостей бросались обнимать его, поздравляя, а рыжий с довольной улыбкой охотно в таких компаниях позировал.

Стоп! Вернуться…

Первое открытое в саду шампанское, пена, брызги вверх, в стороны, на снимках – ещё виден край решётки входных ворот, весёлый мальчишка-студент в розовой рубашке, наклонив бутылку, разливает по пластиковым стаканчикам, остальная молодёжь смеётся…

Следующий снимок – трое парней мужественно застыли с открытыми бутылками, возле них хохочущие девушки держат стаканчики и небольшие бутерброды, а на заднем плане весёлый розовый студент уже с серьёзным лицом отвернулся и что-то достаёт из пакета…

Дальше.

Вот. Вот! Есть.

Лица двух девушек, крупно, портретно, с деталями макияжа, с правильным освещением причёсок, они явно позируют, Максик наверняка предупредил их о таком постановочном снимке. Красиво. С краю, у деревьев, чьё-то почти незаметное мужское плечо, мелькнувший край полосатого платья, розовой рукав… Кто-то держит бутылку шампанского с совсем другой этикеткой! Кто?!

Розовый весельчак стоит перед двумя взрослыми женщинами с новой бутылкой, одна из них – Мария Владимировна, другая – немного помладше, но, всё равно в возрасте, паренёк наливает им вина.

А вот сейчас – детали, крупно! Крупнее…

Действительно, шампанское, «Брют».

Ни на какой из последующих фотографий такой бутылки больше не было.

Капитан Глеб быстро пролистал всё до конца, но напрасно. Весёлый паренёк, естественно, ещё много раз попадал в кадр, пил другое шампанское с друзьями, смеялся, его приметная розовая рубашка часто мелькала и при съёмках на деревянном мостике, и в розарии, и в беседке, а вот такой непривычной бутылки, какая всего лишь однажды появилась в его руках, нигде уже не было видно.

«И этот жизнерадостный пупсик – убийца?!».

…С почти постоянной нежностью, часто криво и незаметно нехорошо улыбаясь, смотрел на уже совсем не свою Алию свидетель Игорь. По тем позам, в которых его в очередной раз заставало назойливое внимание фотографа, легко угадывалось нетерпеливое раздражение ситуацией.

Игорь, конечно же, славно вёл себя в компании жениха и невесты, высоко поднимал шампанское, радовался вместе со всеми; размахивая руками, призывал свадебную компанию веселиться и поздравлять Алию и рыжего, возможно даже это он, по долгу положения, кричал в такие моменты «Горько!», но при этом на многих эпизодических снимках жаркое тусклое солнце слишком часто блестело в стёклах его круглых очков, превращая их в сверкающие отверстия, а самого парня – в страшно хохочущего слепца.