Владислав Картавцев - Восемнадцать часов дурдома

– Да помолчи ты! – Андрей зло посмотрел на санитара. Он чувствовал – Онуфрий прав, кругом творится какая-то дьявольщина, но не поддаваться же панике! – Ну-ка встали клином – я, так уж и быть, впереди, вы прикрываете мне спину! И быстро – к центру футбольного поля, по сторонам смотреть, криком предупреждать!

Андрей не стал ждать, пока санитары отреагируют, и двинулся вперед. Задачи им определены – пусть догоняют! Андрей прошел пару десятков метров, и тут его внимание привлекло черное пятно неправильной формы в самой середке футбольного поля.

– Онуфрий, ты видишь это? – Андрей резко остановился и указал рукой на интересующий его объект, – если да, промычи два раза, только негромко!

Онуфрий замычал и немедленно стал похож на бронированного бычка-трехлетка.

– Кончай! – Андрей прервал его на самой низкой ноте, – я и так уже понял – видишь и думаешь, что странно это всё!

– Всем оставаться на своих местах! Пойду осмотрю аномалию! – Андрей неуверенно двинулся вперед, постепенно ускоряя и ускоряя шаг. Потом внезапно остановился и громко присвистнул:

– Мать честна я ! Вот это номер! Идите сюда!

– Нифига себе! – санитары приблизились и не смогли сдержать возгласа удивления – в полу в самом центре футбольного поля зияла огромная дыра – сквозной лаз на минус второй этаж подвала. С той стороны к дыре была приставлена деревянная лестница.

Андрей молчал. Молчали и санитары – на их скорбных застывших лицах отражались отголоски борьбы вселенского зла с вселенским же добром.

– А я-то думал, что уже всё в этой жизни видел! – Онуфрий первый решился нарушить воцарившееся торжественное молчание, – а оказывается, вовсе и нет! И что теперь?

– Стойте здесь! – Андрей сжал кулаки, – если снизу полезут, бейте сапогами прямо в рыло, разрешаю использовать все, что есть под рукой! Наша задача – охранять периметр от нашествия. А я мигом – только сбегаю доложу и вернусь!

– Хорошо! – казалось, еще немного, и Онуфрий завоет, – ты уж не бросай нас здесь, Изольдыч! Акакий, вон, почти и пожить-то еще не успел! Возвращайся быстрее!

– Своих не бросаю! – Андрей уже мчался к красной кнопке – доложить о чем-то немыслимом!

– Кто? – голос контролера сильно дрожал.

– Я! – Андрей пытался восстановить дыхание после бега в тяжелых доспехах, поэтому контролер его сразу и не узнал. – У нас здесь катастрофа!

– Говори яснее! Пациенты атакуют?

– Нет! Огромная дыра с минус второго этажа на минус первый, а в дыре – лестница! Оставил возле нее двух санитаров, боюсь, скоро начнется!

– Мама! – после сообщения Андрея контролер чуть не упал с кресла (о чем свидетельствовали характерный звук и ругань), – ой, мамочка! Соединяю с Бендером!

– Алло! – переговорное устройство загудело от сочного фальцета главврача, – давай, Корявый, докладывай как можно точнее!

– Гвозди в футбольном автомате, неопознанная дырка в полу, по-моему, код А1!

– Так уж и А1! Ты мне панику не разводи, паникер! Я всё понял – занимайте оборону возле дыры, скоро прибудет подкрепление с новыми инструкциями! За работу! – Бендер отключился.

– Так уж и А1, так уж и А1! – зло передразнил главврача Андрей, – может, ему из кабинета и кажется, что всё в порядке, и панику разводить ни к чему, а мне вот совсем нет! И Онуфрию, и Акакию!

Код А1 по шкале ЧП обозначал наивысшую степень угрозы – массовый побег из подвала или, например, кровавый бунт. Конечно, пока ничего подобного не наблюдалось – но неизвестность! Она опаснее любого бунта, она сулит множественные неприятности, и лучше, как говорится, перебдеть лишний раз, чем потом расплачиваться за свою расхлябанность!

– А какой же это, по-твоему, код? D10 что ли? Тебя бы сюда спустить, вот я бы посмотрел, как бы ты изворачивался! И никакое самбо не поможет, когда парочка психов возьмет в оборот!

Андрей со всей возможной скоростью несся обратно к санитарам. Он понимал, что не переживет, если обнаружит их растерзанные трупы.

– Только не это, только не это! – одна единственная скукоженная напряженная мысль отдавалась в мозжечок. Андрей выбежал из-за угла и облегченно остановился.

– Слава богу, вроде, все живы! Вот только почему Акакий лежит плашмя на полу?

– Что это с ним? – Андрей тяжело отдувался – марафон в спецкостюме – то еще удовольствие! Требует не только крепости телом, но и д у хом – и даже запахом!

– Прикрывает амбразуру! – лицо Онуфрия расплылось в широкой улыбке, – я тут подумал, если психи полезут, я просто сяду ему на спину – они и не смогут его подвинуть! Так и сохраним дыру в целостности!

– Так они ж его убьют! Или ты раздавишь – со своим-то весом!

– Да, наверное! – Онуфрий явно пребывал в философском настроении, – но с другой стороны – ведь должен кто-то погибнуть при исполнении! Так почему не Акакий? Слышь, мелюзга, орден хочешь: «Сгорел на работе Первой степени»?

– Не хочу! – голос у перевернутого на живот Акакия был хриплым и совершенно безрадостным, – хочу домой к бабе прижаться!

– А не получится! – Онуфрий в нарушение всех инструкций залез в карман и достал пачку сигарет, – на вот покури перед смертью, всё легче будет!

– Отставить! – Андрей вырвал пачку у смутившегося Онуфрия, – я вернулся, значит, никто пока не умрет! Акакий, подъем! Доложить об увиденном в дыре!

– Темно там! – Акакий медленно перевернулся на спину, поджал под себя ноги и со скрипом поднялся, словно Василий Алексеев под пятисоткилограммовой штангой. – И жутью веет, и психи крадутся в темноте! Господи, а умирать-то как не хочется!

– Не паникуй! – Андрей вспомнил Бендера и попытался скопировать интонации главврача. – Подмога уже в пути, так что просто ждем!

Потянулись томительные мгновения ожидания. Через четверть часа раздался характерный звук – лифт дернулся и устремился вверх из подвала – к свету и нормальным людям!

– Отлично! – Андрей потер руки, – считай, обошлось! Сейчас прибудет команда горнострелков, а мы отправимся к кофе и праздничным круассанам!

Лифт замер, постоял минут пять и снова тяжко пошел вниз. Андрей слушал чарующие ржавые звуки с замиранием сердца – приятней этой музыки для него ничего не существовало! Остановка! Двери лифта распахнулись, зазвучали приглушенные шаги и матерщина, перемежающая оглушительным нестройным грохотом.

– Онуфрий, ну-ка выгляни! Чего там? – Андрей нетерпеливо переступил с ноги на ногу, – наверняка, спецподразделение!

– Опаньки! – из-за угла показалась старая замызганная тележка (на ней обычно больничный повар вывозил помои из пищеблока). На тележке лежали два внушительных размеров бетонных огрызка с торчащей в разные стороны арматурой. Тележку толкал Прокоп в чугунной хламиде, напоминающей латы госпитальера в период расцвета рыцарства, из-под лат выглядывала десантная тельняшка. За Прокопом волочился Гриша Перельман – в видавшей виды дедовской кольчуге до пола и хоккейной каске с красным кленовым листом. В каждой руке у Перельмана было по железному лому. А уже за Перельманом шел обалдевший Онуфрий, вновь истово крестясь и даже немного заикаясь.