Владислав Картавцев - Династия. Под сенью коммунистического древа. Книга третья. Лицо партии

Иван Иванович отбивался, как тореадор: он то уходил в глухую оборону, то яростно атаковал, используя многочисленные подотчетные ему печатные издания (благо, его старый друг Поликарп Феоктистович Полишинелин все еще заведовал писательским активом и имел в своем распоряжении все средства отстоять доброе имя и честь Ивана Ивановича и его соратников), то пребывал в нарочитом забвении, накапливая силы для решительного перехода в контрнаступление по всему идеологическому фронту.

Да, были неудачи, были чувствительные уколы, которые жалили, как рой диких африканских пчел, но было и множество побед, и ими Иван Иванович по праву мог гордиться. Например – одна из них, но несомненно эпическая: операция по возрождению русской монархии, вследствие чего натиск со стороны монархистов удалось отбить, а вскоре и вообще свести к нулю. А сами монархисты сделались верными союзниками большевиков, за что Ивану Ивановичу можно было еще при жизни отлить памятник из бронзы.

В жестоких идеологических битвах Иван Иванович заматерел, приобрел способность сражаться до конца и всегда (ну, или почти всегда) побеждать – даже если опросы общественного мнения показывали, что он безнадежно проигрывает. Ведь главное не в опросах, а в личном чувстве, в ощущениях, которые никогда не врут без нужды: а они утверждали, что Иван Иванович – прав, и никто не сможет доказать обратное.

Однако, как уже сказано, враги не дремали и выискивали все новые и новые способы опорочить Идею. И привлекали для своих гнусных целей талантливых исполнителей – жадную до денег прослойку беспринципных литераторов, которые не жалели сил и выдавали на гора фолиант за фолиантом, где смешивали с навозом не только пресловутого генералиссимуса товарища Сталина-Джугашвили, но и абсолютно сакральные фигуры: Маркса, Энгельса и даже самого Ленина, что было уже совсем кощунством.

Особенно возмущала Ивана Ивановича парочка журналюг, которые были без сомнения талантливы, писали интересно и с огоньком, но от которых шло только разрушение и один идеологически вред. Поначалу журналюги подвязались писать в «Московский некомсомолец», но потом, решив, что мелко плавают, рванули на более высокий федеральный уровень – в «Комсомольскую неправду», где их встретили с распростертыми объятиями, поскольку талантливых людей хоть и много, но их еще поискать!

Персонажей звали Червонщербетный Артур-Чок и Фырьев Пикс-Одинокий. Иван Иванович, увидев первый раз, кто ему противостоит, смеялся до слез, обоснованно предполагая, что с такими идиотскими псевдонимами эти люди канут в безвестность и в лучшем случае будут давать в газету рекламу публичных ломов.

Как же он ошибся! И ошибся целых два раза – во-первых, это были не псевдонимы, а настоящие ФИО, а во-вторых, журналюги оказались горазды писать, за словом в карман не лезли и обладали столь едким языком и столь острым пером (пардон, столь упругими клавишами на клавиатуре), что вскоре стали пользоваться повышенной популярностью в среде бомонда и даже интеллигенции.

Ах, если бы Ивану Ивановичу вовремя обнаружить просчет, если бы заранее переманить их на свою сторону, то, глядишь, и не пришлось бы выстраивать целую систему противодействий их литературному поносу, который разлетался брызгами во все стороны и пачкал всех в зоне поражения. И удалось бы устранить угрозу в зародыше – к всеобщему счастью! Но нет, настолько далеко его видение момента не простиралось, тем более – зачем обращать внимание на каких-то политически ангажированных мелких червей, если вреда от них нет никакого?

Но черви выросли и превратились в настоящих змей, сплетенных клубком с худшими представителями так называемой либеральной интеллигенции, которые только и умеют, что гадить на идеи марксизма-ленинизма! А самое главное – нет от них никакого спасения, и нет на них никакой управы, и куда податься бедному коммунисту, никто не в силах посоветовать!

Но мы отвлеклись.

Иван Иванович грузно завозился, щелкнул мышкой и перескочил на другую страницу. Ничего не скажешь: качественная работа! Пасквиль читался бодро, с огоньком, и оторваться от него было сложно.

Иван Иванович был уверен, что статья в таком популярном издании появилась неспроста – и именно перед выборами.

– Опять эти сволочи пытаются отбить у меня электорат! – он резко вскинулся с кресла, налил в чайник воды из графина и поставил его кипятиться. В последнее время он предпочитал не пользоваться услугами секретарши: все делать самому – комфортнее и быстрее, и к тому же товарищи по партии перестали обвинять его в мелкобуржуазных замашках.

Приходилось поддерживать образ истового коммуниста – выходца из народа и радетеля о благе трудящихся. Поэтому все сам: и кипяточек, и сахарок будь добр, и вафли с печеньем разложи на блюдце и сам поставь на стол! Впрочем, мелкие отвлеченные заботы позволяли сделать перерыв, расслабить напряженные мозги и переключиться на состояние «здесь и сейчас».

Полгода назад Иван Иванович очень увлекся мистикой, но старался никому не распространяться, поскольку обоснованно полагал, что за такое по голове не погладят. Вера в загробный мир или в бога не входила в программу коммунистической партии – партактив состоял исключительно из реалистов, хотя и изрядно сдобренных социальными идеями. А Иван Иванович – почти первый среди почти равных и по совместительству главный идеолог – должен соответствовать на все сто и внушать соратникам несокрушимую уверенность в окончательную победу мировой революции.

Иван Иванович не заметил, как крепко задумался и ушел в какие-то философские дали, откуда и выбраться-то просто так нелегко. Не говоря уж о том, чтобы развернуть разум на дела текущие. Он подождал, пока закипит чайник и аккуратно залил пакетик кипятком. Еще через пару минут кинул в кружку сахар.

Время текло неумолимо. Иван Иванович постарел и обзавелся несвойственными ему раньше привычками. Например, сейчас он предпочитал никуда не торопиться, всей кожей ощущая, как мелькают дни, и как запас его жизни истощается. Поэтому старался делать все осознанно, пытаясь хоть в перерывах между работой насладиться мимолетными мгновениями покоя и тишины.

Чаепитие в одиночестве было одной из таких недавно приобретенных привычек. Главное – не сидеть в кресле. Пить нужно стоя или расхаживая по кабинету. Одновременное выполнение нескольких несвязанных между собой задач отвлекает мозг от привычного бега по кругу, и тогда многое начинаешь видеть как будто со стороны или же под другим углом зрения.

Иван Иванович отхлебнул из кружки и сощурился от удовольствия. Горячий черный чай подобен воздействию никотина – будоражит кровь и заставляет мыслить глубинно, помогает ухватить суть и докопаться до истины, если таковая имеется в наличии.