Галина Павлова - Тайна старого пирата

– К сожалению, я живу здесь только второй день. Я получила этот дом в наследство.

– С братом вместе?

– Нет. Этот юноша достался мне в нагрузку к дому.

Я коротко пояснила ситуацию. Мой рассказ почему-то очень развеселил собеседника.

– Забавно. Может, Вы и меня возьмете на постой? – засмеялся он.

– После ваших ночных подвигов – возможно. Только если вы сможете смириться с отсутствием горячей воды, «спартанским» диваном и Яшкой в роли соседа?

Артемьев засмеялся и покачал головой.

– Пожалуй, условия для меня слишком суровые.

Он неосознанно провел рукой по щетине и направился к выходу.

– Что ж поеду, приведу себя в порядок. Через час, жду вас в машине.

– Извините, за вчерашнее.

– Не за что извиняться. Сам напросился.

Он улыбнулся мне на прощание и исчез за дверью.

– Слушай, а как узнать, подлинник это или нет? – я обернулась. На меня испытующе смотрел Яшка.

– А почему тебя это так интересует?

Яшка пожал плечами.

– Просто любопытно.

Мне тоже было любопытно. Особенно то, как эскиз появился в доме у пожилой учительницы английского языка. Может, она что-то приносила из музея, в котором работала? А зачем? Рисунок был необычным. Он больше напоминал аксонометрический чертеж, а не рисунок. Такой мог бы рисовать дизайнер судна, а не художник. Да и бумага какая-то пожелтевшая и толстая, я такой никогда не видела, хотя постоянно работала с чертежами. И надпись внизу на английском языке. Может, она что-нибудь переводила для музея, а рисунок случайно выпал из книги или каких-то документов? Кстати, ни название судна, ни какая-либо дата в надписи не присутствовали. Странно, мне показалось, что Артемьев называл его как-то.

– Слушай, а ты уверен, что Клеопатра Ильинична работала в краеведческом музее?

– Нет, не уверен. Я же говорил. Меня ее личная жизнь не интересовала.

– Напрасно. Возможно, этот рисунок из музея. Может, она все-таки работала в музее Судостроения и Флота, а не в краеведческом?

Яшка виновато пожал плечами, но я уже была уверена, что рисунок был именно из этого музея, вне зависимости, подлинник это или копия. А значит, его нужно было вернуть. Правильно, будет дополнительный повод поговорить о самой Клеопатре Ильиничне. Решение пришло мгновенно.

– На всякий случай, заеду в оба музея, после того, как вернусь с объекта. Попрошу Артемьева подвезти.

Я решительно положила рисунок в сумку и пошла собираться.

Участок находился прямо на высоком крутом берегу залива. Стоя на самом краю обрыва и глядя куда-то за линию горизонта, я думала о том, как люблю море. И не только за тот щенячий восторг, который получала, когда часами болталась в ласковой соленой воде. Мне нравился его свежий и такой же, как вода солоноватый запах, его цвет в любую погоду и в любое время суток. Нравилось наблюдать за сменой его настроения, бродить по берегу и разговаривать с волнами, будто море – это живое существо. В этот теплый безветренный сентябрьский день оно лежало под моими ногами ласковое и присмиревшее, и только лучи солнца лукаво поблескивали на вершинах мелких волн, выдавая его холерический темперамент. Я настолько углубилась в созерцание, что вздрогнула, когда услышала голос Артемьева.

– Нравится?

Он незаметно подошел ко мне сзади и стоял сейчас за моей спиной настолько близко, что через тоненький свитер я чувствовала его тепло его тела.

– Красиво, – глядя далеко за горизонт, я вспомнила о своем сне, повторяющемся уже вторую ночь. – Мне кажется, я уже видела этот пейзаж. Недавно, во сне.

– А ты не видела во сне, как вон оттуда из далекой голубоватой дымки появляются корабли под белыми парусами? Их точеные силуэты окутываются дымом пушечных выстрелов. Некоторые из них горят, и дым пожара поднимается высоко над морем.

Бой мне не снился. Иначе я могла бы подумать, что Артемьев подсматривал мои сны.

– Ты знаешь, что где-то здесь, недалеко, давным-давно проходили морские сражения между российским флотом и турецким за крепость Очаков, – продолжал он. Его губы почти прикасались к моему уху.

– Это было давно. Двести лет назад.

– Значит, знаешь.

– Это есть в школьной программе.

– Правильно. Но я с детских лет мечтал побывать в этих местах. Увидеть все своими глазами.

– Вы поэтому решили построить дом именно здесь? – я повернулась к нему лицом.

– Угадала. Почему бы и нет. В финансовом отношении я вполне могу позволить себе дом около моря. Так почему не в том месте, которое притягивает меня?

Его голубые глаза улыбались мне вместе с голубым морем и небом. От такого обилия лазури, а может, от избытка кислорода моя голова начала кружиться, как от бокала шампанского. Я покачнулась и едва не свалилась вниз, лицо моего нового знакомого мгновенно стало встревоженным, и он быстрым движением обнял меня и оттащил от края. Я невольно схватилась рукой за его дорогую куртку спортивного покроя. Мгновение мы стояли, крепко прижавшись друг к другу, и Артемьев совершенно не собирался меня отпускать. Вместо этого он медленно опустил голову и чуть прикоснулся своими губами к моим. Прикосновение было настолько легким, что его даже нельзя было назвать поцелуем. И настолько неожиданным, что я залилась краской. Он засмеялся.

– Ты очаровательно краснеешь. За время нашего знакомства это уже второй раз.

Он заметил! Какая досада! Я быстро стряхнула с себя его корсарское очарование и, стараясь выглядеть как можно более официально, хотя сердце у меня колотилось, как после стометровки, быстро отошла от него. Он не пытался меня удержать.

– Вы настоящий романтик.

– Согласен, но с достаточной долей прагматизма. Люблю сочетать приятное с полезным. Кроме возможности воплотить мои детские фантазии, для меня имеет значение и то, что участки в этом месте относительно недороги и строительные расценки тоже вполне приемлемы.

Артемьев говорил совершенно спокойно и по-деловому, будто не пытался меня сейчас поцеловать.

– А значит за сравнительно небольшие деньги, я смогу наиболее полно воплотить мои архитектурные фантазии, – он внимательно посмотрел на мои губы и тихо прошептал – и, возможно не только архитектурные.

Я почувствовала, что сейчас последует еще один поцелуй, и уже собралась сообщить, что не собираюсь воплощать его неархитектурные фантазии, но в этот момент откуда-то раздался до боли знакомый мне голос.

– Архитектурные фантазии? Как я вовремя! – из-за кромки обрыва вдруг показалась голова… моего шефа. Вслед за головой и сам Данил Антонович словно вырос из-под земли, быстро поднимаясь по крутым, вырубленным в грунте ступенькам, ведущим от обрыва к берегу моря.

– Здравствуйте, а я едва вас нашел!

Он раскраснелся от крутого подъема, и глаза его необычно блестели. Зачем он приехал?