Елена Корджева - О людях, собаках, кошках и других (сборник)

А Имре мог смело выращивать свою любимую свёклу.

Впрочем, именно тот клубень не взошёл.

Однако время от времени на краях моникиных клумб появляется знакомая, зелёная с красноватыми прожилками, ботва. Имре всё-таки не оставляет своей мечты вырастить урожай.

Умный пёс нашёл компромисс: он больше не выкапывает цветы, а, улучив момент, когда не заперта дверь в сарай, где стоит ларь с овощами, тут же утаскивает оттуда добычу и аккуратно пристраивает где-нибудь на очередной клумбе.

Моника тоже притерпелась. Хоть и ни к чему свёкла, а то и морковка, на цветочной грядке, однако мир в семье всё же важнее. Поэтому, если цветы в порядке, она не возражает.

А Антон сделал для своего любимца специальную коробочку, куда складывает то, что взошло в саду стараниями пса-огородника. По правде говоря, того, что вырастил Имре, там маловато. Большую часть овощей Антон, по доброте душевной, подкладывает. Но Имре считать не умеет, поэтому подвоха не чует.

Так и живёт эта дружная семья, где все выращивают то, что нравится.

А заодно – любовь и понимание!

Наконец-то прекратились дожди.

Весь июнь Рига стояла, запелёнутая в тёмно-серые холодные тучи, из которых то и дело срывался тяжёлый и какой-то особенно мокрый дождь. Люди не вылезали из курток, а птицы сидели нахохлившись.

И вот оно – солнце!

И на небе – едва заметные воспоминания об ушедших вдаль тучах и полным полно ласточек, старающихся наверстать упущенное.

И то сказать – дожди надоели всем. И мне в том числе. Потому и не усидеть дома этим вечером, потому и понесло меня на вечернюю прогулку перед сном.

Частные домики, вдоль которых пролегал маршрут, стоят себе чистенькие и ухоженные, газоны пахнут свежескошенной травой, тишина и благодать. Нельзя сказать, чтобы вокруг ни души – по дороге повстречала двух пацанов на велосипедах, парочку прохожих, рыжего кота-пахана и чёрную-пречёрную кошку.

И – море птиц.

Ласточкам и вечер нипочём, тем более что без туч у нас ночи почти белые, летают себе, как днём. Вороны улеглись уже, одна было каркнула спросонок – и всё. Какие-то незнакомые птицы чуть крупнее скворца – в сумерках только силуэт и виден – вовсю заливаются на ветках.

А ещё – чайки. Этим белокурым бестиям всё нипочём, они в любую погоду не пропадут. Вечер, не вечер, но птенец чайки вознамерился погулять. Здоровый птенец, ростом с взрослую птицу, только толстый и перья не белые, а пёстрые, коричневатые, вразвалку не спеша прогуливался по улице. Останавливался, рассматривал забор, не спеша шагал дальше и снова зависал в раздумьях… Чисто ребёнок, который изучает травинку или муравья.

Мамаша-чайка, сидевшая на фонаре, усмотрела угрозу во мне, слоняющейся по той же улице. И – спикировала. Правда, надо отдать ей должное, она ограничилась «предупредительным» полётом и нарезала над моей головой круги, пока я не удалилась на безопасное, по её мнению, расстояние.

И затем, с чувством выполненного долга, вновь уселась на фонарь.

Я оглянулась. Птенец так же вдумчиво рассматривал следующий забор и, по-видимому, даже не понял, как его защищали. Он изучал мир.

Чайка сидела на фонаре, в небе над ней летали ласточки, на ветке по-прежнему пела неизвестная птица.

А в густо-синем небе сверкал тонкий серп нарождающегося месяца.

Бартер (от франц. Barater – обменивать) – обмен.