Евгений Горбунов - Тонкий вкус съедаемых заживо. История лжи и подлости

Нина и Дима. Может быть, ничего и придумывать не надо. Люди сами навязывают решение. В половину второго у Председателя совещание. После проёба с ликвидностью отсутствие исполняющего обязанности на совещании может решить его судьбу навсегда. А если выяснится, что он был где-то на хате с девахой – любовницей, то что будет? Результат практически стопроцентный. Бинго.

Ласка проводил взглядом уходящую Андроникову. Саша, допивая свой кофе, решил сегодня съездить и посмотреть, где у «голубков» гнездышко.

А гнездышко оказалось недалеко, в двадцати минутах езды от банка, в обыкновенном панельном доме без кодовых замков и консьержек. На шестом этаже. Саша быстро осмотрел входную дверь. Металлическая, без облицовки. Вставлена небрежно, коробка отступает от стены миллиметров на пять. Так, если зацепить скобами коробку с одной и другой стороны, то дверь изнутри не откроешь. Ну и чудно. Надо сделать замеры, эскизик и отдать в ближайшую мастерскую.

«Голуби» вернулись через два с небольшим часа. В этот вечер Саша еще раз заехал к их «гнездышку» и купленной за пару гривен рулеткой замерил дверь. Через час, держа в грязных руках помятую бумажку с эскизом, здоровый усатый мужик в маленькой мастерской, выдохнув дым дешевой сигареты, сипло произнес:

– Сделаем.

Тихонов через три дня сделал программу-вирус. Встретились и обговорили моменты по ее установке. Также Тихонов передал увесистую черную коробку с прибором для глушения переговоров по мобильному телефону. Поздно вечером вернувшись домой, Игнатьев, сидя в машине, вдруг остро почувствовал это. ЭТО. Понимание, что тебе до этого феноменально везло. А что дальше? Что? Как в покере – повезло раз, повезло два и даже повезло три. Куча фишек, а до конца турнира еще далеко. Сиюминутный комфорт может обернуться фатальным проигрышем. До этого ему везло, да не просто везло, а чертовски фартило. Особенно с цыганами. На миг у Игнатьева пронеслась перед глазами эта бойня. Его затошнило. Во тьме рывками нащупывая рычаг открывания двери, Саша еле сдержал рвотный рефлекс.

Щелкнул замок, и он вывалился из машины. Отплевавшись, он вынул ключи и пошел в дом. Нужно было еще кормить Людмилу Николаевну.

Проводили в отпуск Орлова. Отпускник напился, нес всякую чушь и в конце рабочего дня блеванул в туалете, «обкорнав» умывальник недопереваренной смесью колбасы, балыка и оливок. Саша не пил, сославшись на то, что он за рулем. Тихо из своего угла наблюдая за общим напускным весельем, он думал, как ВСЁ будет. Раскрасневшиеся от «Хеннеси» лица, пожелания хорошего отдыха.

– Александр Михайлович! – сладким голосом обратился к нему Дима Ласка, – ну, может, выпьешь все-таки за Геннадия нашего. А то никакая пахлава ему в горло не полезет. Давай, по чуть-чуть.

– Я ж говорил – за рулее-ем! – Саша притворно улыбался.

– Тот, кто не пьет с коллективом, тот стукач, предатель и сексотка, – весело отчеканила Иртышева.

– Слышал? – Ласка подмигнул.

– Ну так, значит, и есть, – неожиданно для себя и пьющей компании выдохнул Саша.

– Сексот, – еще раз повторила Анька, глядя Игнатьеву в глаза, – сексотушка.

– Ну раз слово нравится, можно и повторить.

Сашу почему-то перестали задевать оскорбления Иртышевой. Они казались ему несуразным трепом. Как в передаче «Пусть говорят»…

Чуть позже, когда все дружно вышли в соседнюю стекляшку распивать нашедшуюся у кого-то бутылку коньяку, Игнатьев резко повернулся и прямо на кресле подъехал к столу Димы Ласки. Рядом, на столе Орлова были в беспорядочно наставлены одноразовые тарелки с мясной нарезкой. Делая себе огромный бутерброд, он вставил маленькую флешку в компьютер Димы. Тут неожиданно зашла Иртышева.

– Я не поняла, значит, он не пьет, а пятиэтажные бутеры так жрет.

Тут на мониторе Ласки высветилось автоматическое меню проверки флешки на вирусы. Пискнул сигнал, и выскочила жирная надпись: «Угроз не обнаружено».

– А это что? Дим, Ди-ииим, – она повернулась в сторону бухающих в соседней стекляшке людей, – он в твоем компьютере лазит.

– Аня, иди сюда, тут Вадик фотки с позапрошлого Нового Года показывает, – кто-то крикнул в ответ.

Иртышева вышла. Цокнул автоматический механизм закрывания двери. Игнатьев бросился к мерцающей голубым огоньком мыши и вошел в диспетчер файлов. Так, быстро. Флешка. Диск «F». Открываем. Файл con_st.exe. Есть. Мелькнуло на долю секунды какое-то меню и всё. Корректно извлечь флешку. Быстрее, бля. Оп! Отлично.

Саша резко вырвал маленький черный квадратик накопителя из USB-разъема. Схватив бутерброд, он оттолкнулся и переехал в свой угол. От толчка на пол упало пару кусков колбасы. Игнатьев наклонился за ними поднять и выбросить. Тут дверь распахнулась и зашли Дима и Аня.

– Лазил у тебя в компьютере, – красная от коньяка, Иртышева, как в детском саду, показывала на Сашу пальцем.

– Да, Дима, думал Лепса скачать, – Саша откусил большой кусок от бутерброда.

– В смысле? – не понял выпивший Ласка.

– Дим, я тебе так скажу, – у Саши изо рта выпал кусок хлеба, – ты проверь диспетчер подключений, что и когда скопировано там и так далее. Я уже не могу себе бутерброд сделать и закусить? Или нельзя приближаться к закускам?

Ласка махнул рукой и вышел. Иртышева проследовала за ним, показав напоследок «фак».

«Чуть не засыпался», – подумал Саша. Дожевав откушенный кусок, он посмотрел на оставшийся бутерброд. Московская сырокопченая колбаса высшего качества. Мгновение помедлив, он бросил его в урну. В соседней стекляшке громко засмеялись. Игнатьеву вдруг стало так тоскливо. К горлу подкатил ком, глаза налились слезами. Он любил этот коллектив со всеми плюсами и минусами. И при других обстоятельствах тоже беззаботно бы опрокидывал одноразовые стаканчики с коньяком и смеялся вместе со всеми. При других обстоятельствах. Все поменяла чья-то тупость, жадность и бессердечие. Суки, сволочи!!! Почему, почему всё так? Бляя-яяаа-аадььь… И само по себе ничто не изменится. Значит, надо продолжать.

И вот, через несколько дней настало время решающих действий. В стекляшку зашел грузный, тяжело дышащий Качко:

– Дим, а Дим? Заводи свою машинку. Загонять сегодня на корсчет будем денюжку.

– Сколько? – Ласка сделал громкий глоток кофе из чашки. Качко показал листок с цифрой.

– Хорошо, – Дима положил листок перед собой.

Игнатьев глянул на часы. 15–35. Операционный день в нацбанке заканчивается в 17–30. Начинаем. Его охватил мандраж, как перед экзаменом. Половину билетов знаешь, а половину – нет. Ну ничего, посмотрим, кто кого.

В четыре часа дня Ласка набрал телефон специалиста в нацбанке по приему заявок.

– Здравствуйте, Валентина Николаевна. Да, будем регулировать ликвидность. Да, заявочку отправляю… если что, то, конечно, перезвоню… да, да… всего доброго.