Владимир Гурвич - Баловень судьбы

Я то и дело посматривал на часы, стрелки неуклонно приближались к шести часам. Мы же двигались крайне медленно, и я все сильнее боялся, что не успеем добраться во время. И не дай бог перевернуться на этих крутых виражах, это будет конец всему.

– Куда мы едем, можно спросить? – после долгого молчания подал голос главный инженер.

– На озеро Спокойное. Там мой дядя и Анастасия соорудили небольшой домик. Я туда и отвез женщин. По такой дороге вряд ли их могли оттуда куда-то увезти. Да и зачем? Только сумасшедший захочет туда добраться.

– А что будет потом, когда мы ее освободим?

Я быстро взглянул на своего спутника, его лицо застыло в напряженном ожидании моего ответа.

– Вы хотите спросить, кому достанется приз под названием «Анастасия»?

– Если вам так угодно, – довольно сухо подтвердил он.

– Я так полагаю, что приз сам должен выбрать кого-то из нас. Или кого-то другого. Или вообще никого не выбрать. Она может навсегда сохранить верность памяти Александра Михайловича. Это в ее характере.

– Вы правы, я сморозил глупость, – согласился Струганов.

– Да нет, вовсе не глупость. Я сам все время об этом думаю.

– Странно, – задумчиво произнес он, – мы соперники, а едем вместе освобождать женщину, которую одинаково любим. Вот уж не думал, что такое возможно.

– Просто есть нечто более важное, чем наше соперничество, – Что же?

– Честно говоря, я и сам не знаю. Просто чувствую, что есть нечто более важное, чем даже наша жизнь. Иначе не ты, ни я не стали бы рисковать своими шкурами. – незаметно для себя я впервые обратился к нему на ты, но он это мое панибратство воспринял без возражений.

– Да, ты, пожалуй, прав. Александр Михайлович не раз мне говорил, что если человек не ощущает нечто высшего в себе, если он не выходит за рамки собственного эгоизма, узких интересов своей личности значит, он еще не человек, а только тесто без дрожжей. Он употреблял именно это выражение.

– Это он верно заметил, сразу видно, что моя дядя был мудрым человеком. Я всегда подсознательно ощущал, что как раз являюсь этим тестом. Вот только не очень представлял, какие фигуры из него надо лепить.

– А теперь представляешь?

– Более или менее.

– И что же эта за фигура?

– Фигура простая, я хочу спасти компанию, не позволить таким, как Обозинцев заглотить ее в свою ненасытную пасть.

– Мне бы тоже этого не хотелось. Хотя я принял решение уехать из поселка. Меня зовут в Москву, в одну крупную фирму. Они познакомились с несколькими моими изобретениями и предлагают очень выгодный контракт.

– Вот как? – Эта новость была для меня абсолютно неожиданной. – Это из-за Анастасии?

– Да. Я окончательно понял, что у меня нет никаких шансов. Чем дальше я от нее буду находиться, тем легче мне будет вытравить из себя это чувство.

– Но подожди, мне кажется, далеко еще не все потеряно. Она уже немножко отходит после смерти дяди. Надо еще подождать, и она снова вернется к полноценной жизни. И тогда…

Главный инженер отозвался не сразу.

– Сначала я тоже так думал. И решил ждать ровно столько, сколько потребуется. Но после того, как появился ты, я начал понимать, что мне ничего не светит.

– Причем тут я? – удивился я.

– Ты ей сразу же понравился.

– Что!? – Моему изумлению не было предела. – Что за чушь ты несешь. Да она в первое время на меня без ненависти смотреть не могла.

– Я тоже так думал и даже обрадовался, что она так к тебе относится, и у тебя нет шансов. Но затем я стал наблюдать за ней и заметил, как она стала меняться. Хуже относиться ко мне, даже слушать намеков на мои чувства больше не желала. Хотя еще недавно было по-другому.

– И ты связываешь эти перемены со мной?

– Да.

– И все же мне трудно в такое поверить.

– Я понял, что она и сама не подозревает, что с ней происходит.

Но бывает, когда со стороны видно лучше, чем изнутри. По блеску глаз, по выражению ее лица я угадывал, что в ней созревает что-то новое. Я очень ее хорошо знаю, может быть в чем-то даже лучше, чем она себя. Ты не представляешь, какую ярость вызывали во мне все эти почти незаметные перемены.

– Как раз это-то я представляю. Была возможность почувствовать ее проявление на себе. Впрочем, все объяснения можно оставить на потом. Тем более. мы уже приехали.

Я остановил машину и вылез из нее. Следом за мной то же самое сделал главный инженер. Он с удивлением озирался вокруг.

– А где же озеро? Мы же к нему направлялись, – подозрительно проговорил он.

– Озеро за этой горой, – показал я на возвышающуюся прямо над нами вершину. – Глазами я отыскал то самое одинокое дерево, на которое мне указывала Анастасия. – Нам туда, – показал я рукой. Берем с собой нашу поклажу.

Склон оказался весьма крутым и нам пришлось попотеть прежде чем мы взобрались на него. Рядом с деревом действительно зиял узкий вход.

– Вот он вход в пещеру, – указал я на него.

– Но мы же не влезем!

– Если хотим спасти Анастасию, то другого выхода у нас нет. Я немного уже тебя в плечах, попробую протиснуться первым.

Это оказалось не простым занятием, я дважды застревал в лазе, сперва в районе пояса, затем в плечах. Чтобы протиснуться, пришлось пойти на то, чтобы обдирать кожу. После чего я все же оказался в узком и низком проходе, по которому можно было перемещаться только ползком. Если весь путь такой, мы можем и не добраться до другого выхода, подумал я.

– Давай за мной! – крикнул я Струганову.

До сих пор не могу понять, как ему все же удалось протиснуться внутрь пещеры, так как без всякого сомнения его плечи были шире лаза. Не зря же говорят, что любовь творит чудеса. Правда мне пришлось ему изрядно помочь, я обхватил его ноги и потащил вниз. Я понимал, что Струганову очень больно и впервые сочувствовал главному инженеру. Но он стоически терпел эту муку и ни одним словом не выдал своих ощущений.

Наконец мы оба оказались внизу. Я пополз первый, главный инженер за мной. Трудно определить, как долго мы так передвигались, так как в темноте у человека нарушается нормальное восприятие времени. Внезапно я почувствовал, как что-то изменилось вокруг, стало как-то просторней, подул даже слабенький ветерок.

Я расстегнул сумку и ощупью нащупал два фонарика. Один отдал Струганову, другой взял себе. Почти одновременно мы их зажгли.

Мы находились в большом зале. Его свод поднимался аж на метров пять. Я направил луч вперед, и он уперся в озеро. Вот она та самая преграда, о которой говорила Анастасия.

Выйти с другой стороны пещеры можно только проплыв под водой, – сказал я. – Теперь понятно, зачем нужны акваланги?

– Теперь понятно, – отозвался Струганов.

Мы быстро разделись. Положили одежду в целлофановые пакеты. Затем обернули в пакеты и автоматы с боеприпасами. После чего надели акваланги. С такой амуницией плыть было неудобно. Но выбора у нас не было.