Олёна Ростова - Мгновения…

Утро начиналось как обычно. Стоял ноябрь. Небо было затянуто серыми тучами, готовыми вот-вот пролиться на чёрную землю, устланную пожухшими листьями, суровым затяжным дождём. Лёшка потягивался в постели и ужасно не хотел выбираться из-под тёплого мягкого пухового одеяла. Нужно было опять идти в школу. И кто только придумал эту невыносимую повинность! Сегодня, в среду, по расписанию была алгебра, химия, физика, литература и английский язык. Ну, что называется, полный набор, разве что английский не вызывал уж такого полного неприятия. Вероятно, у Лёшки была предрасположенность к изучению языков, и Анна Сергеевна, учительница английского, молодая и приятная девушка лет 27, была весьма благосклонна к нему, явному шалопаю. Лёшка любил сидеть на последней парте, смотреть в окно и, как говорится, считать ворон.

Из кухни донёсся звонкий мамин голос: «Лёша, вставай! Опять опоздаешь на занятия!» Лёшка медленно поднялся, сел на постели, всунул ноги в домашние тапки, а затем так же медленно и лениво, показывая всем своим видом полное неудовольствие, встал с кровати и побрёл в ванную комнату. В ванной Лёшка долго стоял перед зеркалом, корча всевозможные рожицы и наблюдая, как горячая вода льётся из-под крана, а влажный пар оседает на зеркальную поверхность. Вернуться в реальность Лёшку опять заставил мамин голос, раздавшийся прямо у двери ванной комнаты: «Лёша! Еда давно на столе, всё остывает. Ну сколько можно?!» Лёшка схватил зубную щётку из стаканчика, стоявшего на полочке рядом с зеркалом, выдавил с перепугу чуть ли не четверть тюбика зубной пасты, которая полетела аккурат в отверстие в раковине, разозлился, бросил щётку и незакрытый тюбик с пастой на полку, плеснул на лицо пару раз тёплой водой, утёрся пушистым полотенцем и, закончив столь незамысловатый ритуал умывания, побежал на кухню.

На кухне Лёшку ждал приятный аромат его любимого кофе со сливками и обожаемые сырники с изюмом. Лёшкина мама готовила их по какому-то особому рецепту, сырники просто таяли во рту. Вставать из-за стола Лёшке, разумеется, безумно не хотелось. Но, как он ни пытался растянуть столь сладкое удовольствие, остаться дома в тепле, мягких тапках и поедающим один за другим любимые сырники, тающие во рту, у Лёшки не получилось. Мама была непреклонна. Учёба – прежде всего!

Наскоро одевшись, собираться как положено у Лёшки уже совсем не было времени, так как он растягивал удовольствие, лакомясь любимыми сырниками, и перебрал весь лимит времени на сборы, и, набросив свой школьный рюкзачок на одно плечо, Лёшка выскочил за порог и громко хлопнул входной дверью на прощание. Мама, как обычно, возмутилась, но Лёшка уже её не слышал; он бежал вприпрыжку по двору, пугая громкими возгласами окрестных ворон, расположившихся на голых ветвях деревьев, таких же скучных, как и представлявшийся Лёшке его сегодняшний день.

Выскочив со двора и, по обыкновению, не закрыв как следует калитку, Лёшка понёсся вверх по улице и через пару минут уже также вприпрыжку нёсся через сквер, такой зелёный и цветущий весной и летом и такой серый и угрюмый в это ноябрьское утро. Вдруг сквозь эту пасмурную мглу Лёшка увидел какое-то мерцание, даже скорее не увидел, а как будто почувствовал. Лёшка подошёл поближе – да, сомнений не было, рядом с тропинкой, по которой шагал Лёшка, поблёскивал какой-то небольшой предмет. Его было просто невозможно не заметить на фоне чёрной обнажившейся земли. Лёшка присел на корточки, дотянулся рукой до маленькой блестяшки, напоминающей пуговицу, и вдруг с удивлением и восторгом обнаружил, что это была звёздочка – да, та самая звёздочка, которая в Великую Отечественную войну красовалась на пилотках, фуражках и шапках-ушанках наших солдат.