Анна Мартынчик - Время другое

«Она не вспомнит о том, что здесь было?» – спросила Анна, не сводя глаз со свечи.

«Нет. Чувства помнят всё, если слушать!.. Молитвой матери, верой ближнего она будет крепнуть…»

«Верой…»

«Верой, Анна… Ты видишь эти свечи?.. Но их нет, как нет и бокала вина, и бабочек, и огня за спиной Петра и отражения…»

И всех охватил страх… Действительно, только Лина видела хрустальный бокал; только Анна видела резной подсвечник; только Пётр страшился огня, ощутимого за спиной; только Рауф был уверен, что стол зеркальный и страшился своего отражения. И всё пропало…

«И всё пропало…» – озвучил голос внутри каждого, – «Ибо веры нет, а значит и яви нет…»

«Что видишь ты, дитя» – обратился голос к девочке.

Лера то пропадала, то появлялась у стола, смеясь и кружась, словно ничего не страшило её.

«Большой бальный зал… Светлый и оплетённый цветами… Маленький стол в уголке, где сидят четверо взрослых… Бабочки…»

И все увидели то же.

«Анна! Боясь верить в вечность, ты проповедовала её, и в слова твои поверило множество. Теперь каждый из них верит, что ты есть. А ты есть?.. Их верою! Твоя молитва о ребёнке была излиянием веры и желания. И ты знала, что слова твои сильны. Но веровать в бытие вечное не смела, ибо не желала быть обманутой предрассудками. Не желала веровать только из-за страха смертности, но мечтала о вере по зову истины. Боялась оскорбить „кого-то“ эгоистичным соглашением: я поверю, а ты мне вечность… Но позволь „кому-то“ самому решить оскорбляться или нет… Ты не рассказала о своих страхах и пороках этим людям, и словом памяти каждому дала то, что необходимо… как и слова этих людей напомнили тебе о главном… Чураешься и теперь помыслить о забытьи пороков и вины своей… так чураешься, что готова к забытью собственной сути. Но это не есть благородство или служение истине, но это есть служение гордыне. Не принимаешь пощады и даров? Что ты дашь себе сама?.. Итак… ты веруешь, Анна, в бытие после?»

«Ибо по вере вашей будет дано вам…» – не то ответила, не то продолжила Анна…