Юрий Кузнецов - Не сказки

Правда, в известной ей песне было три повтора. Но ведь исчезнувших друзей четверо… Конечно, Смоль готова была повторять эти слова хоть миллион раз. За каждого, погибшего ради спасения Города! Если бы это помогло им остаться в живых… Но, увы!

Наконец, патефонной иголке удалось вырваться из заколдованного круга, и пластинка внутри Смоль выдохнула последние слова: «…но Город спасём!»

И о, чудо! Вместе со Смоль эти слова подхватили до боли знакомые голоса Петра и Исы, Каза и Адмира.

И тогда она всеми колоколами ударила в набат, радостно утверждая каждым новым ударом: «Город жил, город жив, Город будет жить!»

Раздался оглушительный грохот. Медвежонок долго не осмеливался открыть глаза. Когда же, наконец, разлепил веки, сначала ничего не увидел. Но, немного оглядевшись, в самом дальнем уголке пещеры, над озером, он заметил слабенько светящуюся колеблющуюся дымку. От этого стало ещё страшней. Среди медвежат бытовало стойкое убеждение, что в озере живёт бука, который забирает к себе, слизывая языком всех, кто зазевался на берегу.

Мося жалобно заскулил, призывая на помощь кого-нибудь из взрослых, чтобы было не так страшно одному. Никто не отозвался… Он на ощупь, по памяти, пробрался к выходу из пещеры, откуда пробивалась струйка свежего воздуха, и попытался сдвинуть с места один из камней, заваливших лаз. Куда там! Это оказалось бы не под силу даже вожаку. Медвежонок попробовал пролезть в щель между камнями. Но расщелина становилась всё уже и уже. Вдобавок, Мося потревожил валуны, еще как следует не улегшиеся в каменной берлоге в надежде на многовековую спячку. Они сердито фыркнули на нахалёнка, обдав его пылью, и угрожающе зашуршали: – Убирайся прочь! А то прищемим любопытный нос, останешься с нами навсегда!

По крайней мере, так он понял этот зловещий треск. Медвежонок не стал рисковать. Сердито пыхтя, как ёжик, в ответ на угрозы, он задом-задом стал выползать из расселины. Развернуться-то в ней было невозможно. Мося представил себе, как это выглядит со стороны – из щели вдруг высовывается пушистый шарик с хвостиком – и досадливо фыркнул. Медведи страшно не любят, когда над ними смеются! Наконец, Мосе удалось выползти наружу. Он встряхнулся, очищая шубку от пыли, и пару раз громко чихнул: – Апчхи, апчхи!

– Будь здоров! – вдруг произнёс кто-то из дальнего угла пещеры.

– Спасибо! – машинально ответил медвежонок и испуганно ойкнул:

– Ой, кто там?

– Не бойся, малыш! – прямо в голове, как будто лёгкий ветерок дунул в уши, прошелестел ответ. – Это я, горный дух!

– Туат Ши! – воскликнул Мося в ужасе и спрятался, прикрыв лапами голову. – Мама говорила, горный дух ещё страшней, чем бука…

– Я не ем маленьких медвежат! – рассмеялся Туат Ши. – Да и больших медведей тоже.

– Просто у страха глаза велики, вот мамаши и пугают нами своих непослушных отпрысков, – проворчал он. – Упадут нечаянно в озеро – виноват бука, заблудятся в подземных лабиринтах – виноват горный дух.

– Уважаемый Туат Ши, – прошептал Мося. – Вы не подскажете, где мои мама с папой?

Горный дух немного помолчал, обдумывая, как лучше сообщить малышу о постигшей его утрате.

– Они ушли в другой мир, дружочек! – наконец, прошептал он.

И чтобы Мося не увидел страшную правду, Туат Ши поспешил бережно укутать складками тумана, словно саваном, тела пещерных медведей. Свободным остался только узенький, причудливо петляющий проход от завала камней у входа до озера. Всё остальное пространство оказалось укрыто белесой дымкой.

Медвежонок, осторожно лавируя между островками тумана, словно боясь, что кто-нибудь невидимый его укусит, потрусил на голос к озеру. Конечно, было ужас как жутко, но оставаться одному в пещере ещё страшней!

Он, конечно, догадывался, что родители погибли в схватке с Летучими обезьянами. Но как не хотелось в это верить! Ведь пока не увидишь своими глазами, можно ещё на что-то надеяться. Мося со слезами на глазах вспомнил, как они бродили по пещерным катакомбам: когда, хватало силёнок, карабкались сами, но чаще ехали на спинах мам, крепко-накрепко вцепившись в шерсть, чтобы не упасть при головокружительных прыжках. Иногда их тащили в зубах. Бывало, что медвежата с обиженным визгом катились кувырком по подземным галереям, куда мамочки забрасывали их, перед тем, как взобраться самим. Но больше всего им нравилось скатываться с глиняных горок! Иной раз, если медведицы позволяли, они наперегонки снова и снова взбирались по скользким склонам и с довольным урчанием летели прямо в воду…

– У-у! Проклятые Летучие обезьяны! Когда я вырасту, я… – Мося замялся, придумывая наказание пострашней. – Я вам крылья поотрываю!

И Мося принялся размахивать лапами, показывая, как он будет расправляться с врагами.

– Конечно, когда-нибудь так и произойдёт! – обрадовано засмеялся Туат Ши, довольный, что малыш ожил. – Но сначала нужно вырасти. А для этого необходимо выбраться наружу!

Мося, наконец, добрёл до берега озера и присел на корточки, положив толстенькие пушистые лапки на меховые бриджи.

– Есть хочешь? – поинтересовался Туат Ши как ни в чём не бывало, решив, что нужно отвлечь медвежонка от лишних мыслей.

– Хочу, – прошептал Мося еле слышно.

– Тогда лови! – радостно воскликнул горный дух.

И волна выплеснула на бережок, прямо к ногам Моей, здоровенную рыбу. Он жадно впился в неё зубами.

Насытившись, медвежонок закопал в прибрежный песок оставшуюся часть тушки, для надёжности прикрыв её сверху тяжёлым, как камень, топляком.

– А когда мы пойдём наверх? – явно повеселев от угощения, спросил он.

– А прямо сейчас и пойдём, – подхватил Туат Ши. – Топай за мной!

И облако поплыло вдоль берега, направляясь к проходу в стене, выделяющемуся из общей темноты разве что ещё большим мраком.

Медвежонок, перед тем как пройти через проём, нерешительно приостановился, оглянулся… Облако призывно взмахнуло краешком: – Не бойся, заходи внутрь!

Мося гордо задрал вверх мочку носа: – Скажешь тоже! Я ничего не боюсь!

И едва не упал, споткнувшись о камень, словно нарочно разлегшийся на пути. Мося восстановил равновесие, искоса взглянул на облако, не обратило ли оно внимания на его неуклюжесть. Но Туат Ши плыл себе по каменному лабиринту, только усмехнулся про себя: «Дохвастался!»

Не успели они продвинуться по коридору и пару десятков медвежьих шажков, как Мося услышал едва слышное постукивание.

– Кто это там? – навострил ушки медвежонок.

– Нокер! – нарочито небрежно отозвался Туат Ши, как будто встреча с этим подземным обитателем не представляла собой ничего такого уж примечательного. – У вас их ещё называют стуканцами.

Мося, конечно же, был в курсе, кто такие стуканцы. Один из его приятелей даже как-то раз клялся, что в одной из отдалённых штолен сам слышал стук молоточка. Конечно, медвежата, не откладывая в долгий ящик, тут же направились туда. Поставив торчком ушки, они битый час добросовестно пытались уловить хоть какой-нибудь посторонний шорох. Однако, ничего, кроме стука собственных трепещущих сердечек, так и не услышали.