Вячеслав Малежик - Снег идет 100 лет…

– Добрый вечер.

– Игорь, это Нина, ей очень понравилось, как ты поешь, и она хочет тебе об этом сама сказать.

– Малежик, ну ты – дурак.

– Дурак… Я выйду на палубу, что-то душно здесь, – сказал я и вышел из салона.

А на следующее утро Нинка, светящаяся, как начищенный самовар, шепотом сообщила мне:

– Я ему тоже нравлюсь.

– А по-другому и не может быть, – был мой комментарий.

– Правда-правда, он сказал, что стеснялся подойти ко мне, так что спасибо тебе, мой дружочек.

– Ну что? Берешь меня в свои подружки? Буду я наперсницей твоих тайн, вернее, наперсником?

– Да иди ты на фиг со своими шутками. У меня, может, любовь.

– А я и не спорю, – сказал я и продолжил: – А что, Нинка, как мне быть с Серегой, после того как я его жену продал в сексуальное рабство?

– Ну, во-первых, пока никакого рабства нет, а потом, я и сама уже чищу перышки и готовлюсь стать его наложницей.

– Ну вот почему?! Этим опереточным все – и аплодисменты, и красивые женщины, а нам, гитаристам, мало того, что гитару таскать все время, так еще и вольницы в круизе никакой?

– Ой, не греши, мой друг… Чего тебе не хватает? Пойди возьми, исполню любой ваш каприз, я же колдунья.

И Нинка со своим Додзем пропали. Пропали в прямом и переносном смысле. Мы их потеряли, а они, кажется, влюбились друг в друга. Игорь и наша подружка не выходили из каюты Нинки сутками, появляясь иногда, как привидения, сверкая полубезумными-полусчастливыми глазами. Как уж там наша экстрасенс заряжала Мистера Х, не знаю, но, судя по всему, ни он, ни она за двухнедельный переход пощады друг у друга не попросили. Может быть, чистая экология Норвегии, может, морской воздух, но то, как отчаянно в редкие наши свидания Нинка нашептывала что-то на ухо моей Татьяне о чем-то своем, женском, давало мне основание думать, что настоящая любовь догнала нашу Солнцеву, нашу милую Колдунью.

– Нин, честно, чары свои колдовские использовала, завоевывая Игоря? – дерзко спрашивал я Нинку.

– Ты – дурак? Это ж грех… Ты что?!

– Я ничего, а он-то попал под твои чары. Ты помнишь, завтра Питер? А послезавтра – Москва и Серега? Конец сказке…

– Почему конец? Только начало. Завтра Питер, послезавтра Москва, а послепослезавтра я развожусь с Серегой!

– С ума сошла? Ну, круиз, оторвалась, понятно… В Москве-то дом, семья.

– Знаешь, – сказала Нинка, зачем-то начав причесываться, – я знаю, что Игорь – мой человек, я его ждала всю жизнь.

– А Серега? Его ты тоже ждала всю жизнь?

– Там все проще… Залетела, мы и женились.

– И я чего теперь, получаюсь, твоя «сваха»?

– Получаешься.

И мы пришли в Питер. Было утро, и у нас в распоряжении весь день до вечера, до «Красной стрелы». Решили поехать погулять в Петергоф. Игорь по делам остался на корабле и обещал приехать к трем. Была солнечная погода, мы безмятежно гуляли по парку, пили кофе, болтали, изредка поглядывая на Нинку. Чего греха таить, мы чуть-чуть завидовали Нинке, завидовали этому яркому чувству и тому, что это происходит не с нами. Мы с Татьяной словно смотрели какой-то спектакль о любви, в котором мы играли роль второго плана.

– Слава, пойдем к магистрали, посмотрим, не подъехал ли Игорь? – ныла Нинка.

– Зачем, еще два часа до трех?

– Пойдем, – канючила она. – Вдруг он освободился раньше.

– Ну, а ты включи свои способности, ты же Колдунья, и посмотри, где он.

– Не могу, веришь, не могу. Думаю о нем, и у меня ноги, руки, воля становятся ватными. Я чувствую себя просто дурой-бабой…

– Да-а, сюжетик. Ну, пошли, сходим, посмотрим, а вдруг…

Но Игоря все не было, и он появился, как и обещал, в три. Они бежали навстречу друг другу, будто не виделись минимум полгода. Нехуденькая Солнцева повисла у него на плечах, и он, целуя и гладя по волосам, закружил ее. Мне даже чуточку стало неудобно, что я это все наблюдаю.

– Игорь, не увлекайтесь биг-битом… – сказал я влюбленным.

Мы сходили в ресторан, погуляли в парке. Оторвать их друг от друга не получалось – они держались за руки, обнимались, а иногда что-то шептали на ушко, не участвуя в жизни остального мира.

И были вокзал и долгое прощанье Игоря и Нины. И мы уехали в Москву домой, а назавтра Солнцева привела в ЗАГС Сергея и подала на развод. Подняв на уши всех своих знакомых, Нинка развелась с Серегой и расписалась с Додзем в течение одного месяца.

Тут бы мне и закончить эту историю, тем более есть подходящая фраза для концовки. Дескать «Они жили долго и счастливо и умерли в один день». Я же приведу наш короткий диалог с Колдуньей. Возле ЗАГСа, где они расписались, я тихонечко спросил Нинку:

– А теперь мне, как свахе, скажи – мальчишку-то колдовскими чарами приворожила?

– Ну, как тебе сказать? – ответила Колдунья, усмехаясь…

В 1917-м революционеры решили перегородить русло многоводной реки под названием Россия Плотиной. У них были красивые планы, которые придумал Вождь, решивший осчастливить миллионы людей созданием рукотворного моря с огромным запасом пресной питьевой воды, которой так будет не хватать в грядущие века. Можно будет заниматься разведением рыбы и развивать туристический бизнес, построив на берегах фешенебельные отели. Серфинг и дайвинг, водные и солнечные процедуры… И неважно, что в то время этих слов еще не знали, перспективы «строительства» владели думами революционеров. И не пугало их, что будущее водохранилище затопит тысячи хозяйств и заставит людей срываться с обжитых мест. Лес рубят – щепки летят…

И строительство началось. Не имея четкого плана, на голом энтузиазме, побеждая не умением, а числом… Отчаянно не хватало стройматериалов, и люди, увлеченные возведением всемирного моря, своими телами закрывали бреши в Плотине, стараясь сдержать напор воды. Россия отчаянно сопротивлялась, и в этой битве гибли строители, и кто-то умный из высоколобых революционеров предложил тела погибших укладывать в здание Плотины, цементируя все это революционной идеологией и страхом.

Первый Вождь сгорел на работе, и ему на смену пришел новый, такой же жестокий и целеустремленный. Но река не хотела сдаваться, и тогда новый Вождь предложил в качестве стройматериала использовать тела живых людей, предварительно их физически уничтожая. И производство стройматериалов заработало на полную мощность. И люди шли на заклание, распевая гимны, славящие вождя, придумавшего, как сделать человечество счастливым.

И Плотина была построена, и Россия была усмирена. И возвели на Плотине гидроэлектростанцию, и получили так нужную для производства энергию. И начала развиваться промышленность, и начало развиваться рыбное хозяйство… Пусть погибла речная рыба, в изобилии водившаяся в старой России. Пусть… Идеи Вождя побеждали, Россия была покорна его руке. И это ничего, что иногда надо было приносить новые человеческие жертвы, чтобы укрепить тело Плотины. Рукотворное море было лучшим доказательством, что все сделано правильно. И затянулись раны в старом русле реки. А селения, что накрыло собой море… А кто их помнит? Они скрыты водой, а значит, их никогда и не было.