Вячеслав Малежик - Снег идет 100 лет…

И все начали ждать счастья, обещанного во времена строительства, во времена всенародного подъема и страха. Но по разным причинам день прихода счастья все откладывался. То паразитов надо победить, а то ряска как-то неприветливо выглядит на поверхности водоема. Да еще надо очистные сооружения построить, а то как-то не так получается – воду загрязняют и загрязняют. Короче, появилась куча проблем, которых старая Россия не знала. Плотина требовала все новых и новых вложений.

Попытка очередных Вождей быть цивилизованными и не использовать людей как строительный ресурс привела к тому, что у плотины то там, то сям появлялась течь. Но все это еще ничего… Электростанция еще работала, а рыбы хватало только для поставки на стол окружения Вождя, пляжи тоже обслуживали людей только со спецпропусками. И это все еще тоже ничего. Хуже всего то, что вода начала цвести… Та вода, которой Вождь хотел обеспечить все человечество, становилась непригодной для питья и для разведения рыбы. Море превращалось в громадную вонючую лужу.

Плотина еще выполняла свои функции по сдерживанию гнева усмиренной России, но времени и идеи, чтобы исправить положение, катастрофически не хватало. И тогда пришел Вождь новой формации. И он понял, что в рукотворном море сдохнет вся рыба, и вода, что крутит турбины электростанции, на выходе мертвая. И загрустил он, да и многие его сограждане, по чистой России, многоводной и плодородной.

И решил он «старый мир» разрушить и одним указом взорвал Плотину…

И вырвалась вода на волю и много беды принесла людям, жившим ниже по течению. Смыла перестроенная Россия дома и приусадебные участки, и люди, жившие у реки, в один день стали бедными. А те, что обосновались по берегу моря рукотворного, оказались на краю бескрайнего болота. А Вождь и его опричники болтали и болтали о нашей интеграции в мировое сообщество. Им-то что? Они знали день подрыва Плотины и отошли на заранее заготовленные позиции, заодно прихватив заводы и банки, нефтяные вышки и газопроводы.

А Россия, о которой все забыли, потихоньку начала выздоравливать. И вот уже рыба, которой она была так богата в прежние века, начала нереститься, а самые смелые отваживались уже пить воду из реки.

Но болезнь Вождей не была побеждена окончательно, и все жили и боялись, не вздумают ли они пустить течение России вспять, ведь дайвинг и виндсерфинг никто не отменил, а некоторым так не хватало акватории реки, чтобы рассекать по ней на эксклюзивной яхте.

В этот день у меня выдались два выступления, которые я мог запросто выдержать и осуществить. Обе площадки, на которых ждали артиста Малежика, находились в пятнадцати-двадцати километрах друг от друга на Рублевском шоссе. Первое выступление, собственно, было празднованием дня рождения одного моего знакомого политика и бизнесмена, очень приятного и талантливого человека, который «смастерил» себя сам и, судя по размаху празднования, сумел неплохо заработать.

Все это действо происходило в известном местечке Zuxary village, что в Барвихе. Мы приехали с женой на нашей Subaru, и парковка прошла в штатном режиме. Выезд со стоянки происходил уже в темноте и при большой скученности автомобилей. И, отправляясь к своей японской «подруге», я обратил внимание, что «калашный ряд» в Zuxary village состоит из всяких «майбахов», «бентли» и прочих «мацератти». Двадцать пять лет за рулем почему-то не стали для меня гарантией уверенной езды среди «проклятых» буржуинов. С помощью специального человека я вырвался со стоянки, не повредив своей репутации и внешнего вида лакированных суперкаров.

Мой путь лежал в ресторан «О’Шалей», где был день рождения одной женщины, которая ну очень любит артиста Малежика, и где в поселке Николино раскинулся тот самый ресторан. Мы ехали с женой и рассуждали о странном пристрастии русских богатеев, которым хочется жить в Маленькой Италии или на виллах поселка Бенилюкс. Я понимаю итальянцев из Нью-Йорка, называющих район, где они живут, Little Italy (Маленькая Италия). Да, они ностальгируют по своей исторической родине, и потом Little Italy звучит музыкально и ритмично. Русские тоже назвали в Штатах города Москвой, Петербургом и Одессой… И я их понимаю…

Но про какой Бенилюкс вспоминают наши, обзывая новые поселки подобными именами и завлекая в них новых жителей? Кстати, почему-то чайнатауном они поселок не назвали? А недавно я в городе Пушкино Московской области обнаружил название «О’Пушино». То ли это была усадьба, то ли опять же питейное заведение. Но это вот ирландское О (вспомните ирландские фамилии О’Брайен, О’Ши)… Что бы это могло быть? Знак восхищения, как у Фазиля Искандера (помните «Маленький герой большого секса» – «О, Марат!»). Не знаю…

Но вот уже на Рублевке встречаю эпигона «О’Шалей». До конца я не выяснил, имеет ли это название отношение к французскому типовому строительству домов с почти плоской крышей, потому что, въехав в поселок с вполне русским названием Николино, мы с женой действительно О’шалели от богатства домов, их архитектуры, заборов, окружающих эти дворцы, домиков для прислуги и всего прочего, без чего жизнь не выглядит О’хренительной.

О’твал башни происходил еще и оттого, что нам сообщили компетентные люди, будто 79% домов пустуют. Их выкупили, чтобы вложить деньги. Я почувствовал О’блом, не оттого что я, неплохо зарабатывающий артист, никогда не смогу жить за такой «решеткой». Это мысль была изгнана из сознания с ненавистью, едва появившись. Просто вспомнились участившиеся в последнее время передачи на нашем телевидении, когда нас, граждан, побуждают всем миром спасти еще одного больного ребенка, на лечение которого нет денег. О’шалеть…

Ожидая своей очереди в череде артистов, развлекавших гостей именинницы, я написал стишок, где были впечатления от О’балденного поселка, где живут О’тменные люди и бизнесмены, О’кружившие себя комфортом.

Думаю, мои невеселые размышления были обусловлены присутствием жены, у которой заметно испортилось настроение. Дело в том, что когда-то для себя я придумал образ «нарисованного мира» и благополучно в нем существовал. Попадал ли я в подобные декорации? Да, но я смотрел на это как на оформление сцены, на которой мне предстоит выступить. Но в этот раз как-то сошлись воедино многие факторы, и с настроением произошел полный О’шалей.