Игорь Белисов - Скорпионья сага. Cкорпион cамки

Все эти явления лежат в одной плоскости. Они объясняются энергозатратной скорпионьей природой. Скорпион добывает энергию любыми доступными способами, свою же энергию экономит, расходует осмотрительно и практически ею не делится…

Прошел год. Я продолжала работать в аптеке. По мнению заведующей, с обязанностями я справлялась как надо. Я и сама себя почувствовала, что называется, на своем месте.

Вот только место это мне все меньше и меньше нравилось.

Я не разочаровалась в фармацевтике, нет. Лекарства меня по-прежнему вдохновляли. Я уверенно в них ориентировалась и, находя для покупателя требуемый препарат или подбирая замену, испытывала профессиональное удовлетворение. Но постепенно я начинала осознавать, что работа – это не только таблетки. И не служение страждущим. И не личностный рост. И даже не отдушина от семейной рутины.

Работа – это, прежде всего, коллектив.

Наш коллектив был небольшим и однополым. Я среди них – самая молодая. Остальные – неясного возраста и расплывчатых форм. Дело не в этом. Главное, ни одной женщины – одни бабы.

Человек я, вообще-то, общительный. С ними у меня общих слов не находилось. Все их разговоры сводились к сплетням, кто из знакомых чего купил, и к перемыванию чужих косточек. Я сторонилась вовлечения в этот сальный треп, один и тот же, изо дня в день, в одном и том же замкнутом помещении. Другого помещения, к сожалению, не имелось. Приходилось пропускать все через вянущие мои уши.

Самой популярной была тема денег. Тяжко вздыхали по поводу аптекарских ставок. Поминали мужей, всякий раз отмечая, что чужие-то зарабатывают «о-го-го», а свои, мол, – только людей смешить. Костерили олигархов, политиков, бизнесменов и просто приличных людей, имевших доход, внушающий уважение. Сходились на приговоре: мужчине иметь маленькую зарплату – все равно, что иметь маленький член.

Отсюда следовала популярная тема номер два – мужики. Здесь наблюдалось любопытное разделение. Своих мужей они щадили, вуалировали. Порой иронически жаловались: «Мой безвылазно в гараже» или «Мой снова пришел поддатый». Но погружений в интимную глубь избегали. В крайнем случае, давали понять: все хорошо. Зато с удовольствием анатомировали чужую любовную жизнь, состязаясь в подробностях и беззастенчивости выражений. Кавалеры шли под нож в сочетании с дамами, преимущественно для того, чтобы уничтожить самих дам. Если дама, по общему мнению, была так себе, ее половина награждалась выдающимися эпитетами. А если дама представляла потенциальную конкуренцию, избранник непременно оказывался шибздиком. Мужественные самцы, чьи достоинства несомненны, подвергались критике в отношении вкуса: «И что только он в ней нашел?». А красивые, безупречные во всех отношениях пары становились поводом заклеймить счастливицу: «Ну и стерлядь!».

Я выслушивала все это изо дня в день. Я дышала атмосферой зависти и злословия. Я видела их насквозь: мужчина к ним давно не притрагивался.

Вот тоска-то. Неужели, в таком окружении – всю жизнь?

Близилась вторая годовщина рождения Малыша. Муж загодя приобрел подарок. Набор ярких кубиков с веселыми картинками и крупными буквами. Мол, пусть ребенок играется, а там, глядишь, начнет складывать и слова.

Мне же он торжественно преподнес духи. «Estēe Knowing». Созрел-таки. Пусть и слегка запоздало. К тому времени мне нравились совсем другие слова: «Giorgio Armani», «Moschino», «Bulgari», «Salvador Dali». И все равно было приятно. Важен ведь не подарок, а то внимание, которое он наконец-то на меня обратил. Заранее позаботился, выкроил время, выбрался в центр. И все тайком от меня. Сумел сделать сюрприз. У-у, ты мой Сладкий!

У меня тут же возникло замечательное предложение: всей семьей, во главе с Малышом, пойти в ресторан. Чтоб не готовить, не прибираться, а просто заказать столик, нарядно одеться, взять такси, подарить себе настоящий праздник.

Похоже, я увлекла его этой дивной идеей. Заулыбался, так мило и чуть глуповато.

И вдруг выяснилось, что денег у него больше нет.

Вообще нет. Буквально. Последние деньги ушли на сюрпризы.

– Ничего страшного. Зарплата на следующей неделе. Не помрем, – осторожно напомнил он мне в утешение.

– Не помрем?

– Ведь у тебя есть какие-то деньги…

– У меня?.. Да, у меня есть.

– Вот я и рассчитывал…

– На мои деньги?

– Иначе бы я не потратил.

Он смотрел на меня в замешательстве. Словно видел необъяснимый биологический факт. До его научных мозгов очень медленно доходило, почему это я, вместо радости, раздражаюсь:

– Ты рассчитывал на мои деньги?!

– На семейный бюджет.

– Рассчитывал сесть на мою шею?!

– Но ведь ты же работаешь.

– Конечно. Конечно, работаю… А ты не задумывался, почему?.. Да потому что мой муж не может семью содержать!

Его глаза полыхнули и затуманились. По лицу заходили упругие волны. Он уставился в пол. Сжал и разжал кулаки. Несколько раз. Сдержанно, приглушенно заговорил:

– Не передергивай. Все, что нужно, у нас уже было. И вполне можно прожить без всякого ресторана. А на работу ты вышла совсем по другой причине.

– И по какой же?

– Ты нашла повод из дому упорхнуть.

– Очень интересно…

Он поднял глаза и вдруг двинулся на меня, швыряя упреки, все злее, все ядовитей:

– Ты извелась сидеть дома. Тебе дом ненавистен. Ребенка – мужу и, – фи-ить, только тебя и видели!

Я пятилась, пятилась, и вдруг закричала:

– Да! Да, я активная! А ты ленивый! И я не буду сидеть, жопу прислоня!

– Конечно! Тебе ведь нужно вертеть хвостом!..

День рожденья мы скромно справили дома. Малыш, его родители, дурацкие тосты. Праздник быстро иссяк. Мы снова остались вдвоем. Мы опять погрузились в молчание.

Да уж, сюрприз он мне сделал отменный. Нет, я все понимаю: наука, духовные поиски, служение высоким гуманистическим идеалам, духовные сферы, расширение горизонтов, небеса обетованные…

Нищета. Голодный режим.

Был и еще один сюрприз. Явно незапланированный. Даже не знаю, как рассказать. Но надо. Потому что именно эта случайная неприятность ужалила меня в самое сердце.

То, что он по ночам писал диссертацию, это ладно. К чему ревновать? Наука – не женщина. Все ж какое-то дело. Избрав для себя эту каторгу, он истово ей отдавался. Похоже, и впрямь для мужчины работа важнее всего. Слегка беспокоили только наши все более редкие встречи. В смысле постели. Не то чтобы он избегал, но так получалось, что инициатором всегда выступала я. А может, это мой темперамент настойчиво себя проявлял на фоне его обычной пожизненной заторможенности. Не знаю. Во всяком случае, с некоторых пор мне стало казаться, будто все его действия, когда мы с ним вместе, отдают скрытой искусственностью. Будто он меня не ласкает, а выполняет движения по поверхности тела, тщательно заученные, хорошо поставленные, но без увлеченности, без души. Меня это немного расстраивало. Я за телом ухаживала, занималась шейпингом и вернулась в ту форму, что была до беременности, а выглядела даже эффектней. На улице или в метро мужчины на меня оглядывались, я это видела, чувствовала спиною. Мой же, законный, энтузиазма не проявлял. Так или иначе, он был моим мужем, принадлежал исключительно мне, а уж сколько мужчине отпущено страсти, никто точно не знает, и никто честно не скажет. Остается догадываться, что, наверное, не по гроб жизни.