Татьяна Осипцова - Сметенные ураганом

– А вот так! И не вздумай обвинять меня в жадности. Я достаточно щедр.

– Я и не говорю, ты столько мне всего подарил…

– Вот-вот, – кивнул он. – Я буду давать тебе деньги – покупай тряпки, цацки, автомобили. Но ни копейки на твою лавочку! И не вздумай обманывать и под видом покупки очередной шубки прикупить грузовичок для склада. Я буду следить за твоими расходами.

– Чем тебе не нравится мой бизнес? – возмутилась она. – Почему ты не хочешь мне помочь?

– Бизнес как бизнес, не лучше и не хуже других. А не дам я тебе денег потому, что не желаю содержать Улицкого, – он лживо-ласково улыбнулся: – Такой вот у меня каприз.

– Ты опять о старом? – недовольно сжала она губы.

– Когда проблема достаточно устареет, возможно, я и переменю решение. А пока помни: при нарушении конвенции сниму тебя с довольствия.

– Как это? – опешила она. – Кормить перестанешь?

– Нет, перестану давать деньги на тряпки, автомобили и брюлики. Не забывай, моя прелесть, что шнурочек от мешка с золотом у меня руках.

К концу медового месяца Света поняла, что брак с Шереметьевым повернул ее жизнь на сто восемьдесят градусов. С ним она отдохнула от беспросветной работы и мыслей о добывании денег. Юра умел сделать жизнь веселой и непринужденной. Но также она осознала, что этот человек всегда будет хозяином положения. Он делает лишь то, что хочет, и плевать ему, если ей это не по душе. Почти всегда он был невозмутим, но под этой невозмутимостью чувствовалась непреклонная сила, и она понимала: лучше ей не выводить мужа из себя.

И хотя она не полюбила Юру – ведь сердце ее принадлежало другому, – но жить с ним было интересно и приятно.

По возвращении в Петербург Юрий отказался переселиться в Светину квартиру, и она решила, что лучше продать ее, а деньги пустить в дело. Пока они жили в комфортабельной гостинице, но Светлане не терпелось заняться постройкой собственного дома. Она торопила мужа.

– Хорошо, дорогая, – согласился он, – даю тебе карт-бланш, поскольку мне заниматься этим некогда. Конечно, я сильно рискую, доверяясь твоему вкусу, но будет даже интересно посмотреть, что ты наваяешь. Нанимай сама и архитекторов, и строителей, и дизайнеров.

Света была в восторге от предоставленной ей свободы.

– О, я построю самый шикарный дворец на Каменном!

– Зачем тебе дворец?

– Мы станем принимать гостей. А внутри он будет отделан не хуже, чем наш номер в отеле «Ритц». Да, – опомнилась Света, – а у тебя хватит на это денег?

– Денег хватит, – кивнул он насмешливо, – только вот кого ты собралась приглашать?

– Ну, всех наших, потом одноклассниц, потом Манькиных однокурсниц – я многих из них знаю. Ну и твоих друзей, тех, что были у нас на свадьбе. Я бы хотела поближе с ними познакомиться.

Вскоре Света стала своей в компании, часто посещающей Юрин клуб и другие ночные заведения Питера. Все это были люди, совсем недавно разбогатевшие, порой не блиставшие образованием или хорошими манерами, но Свете нравилось их общество. Эти мужчины чувствовали себя хозяевами жизни, держались непринужденно и независимо, легко говорили о миллионных контрактах и так же легко просаживали тысячи долларов в казино. Женщины – жены или подруги питерских нуворишей – приняли ее в свой кружок, где разговоры велись о модных курортах, нарядах, драгоценностях, салонах красоты. Светлана как губка впитывала сведения о том, куда было модно ездить этой зимой, и что на будущий сезон это местечко наверняка уже наскучит новым русским; что косметические операции ни в коем случае нельзя делать в России, только в Англии или во Франции; что духи от Кензо пришли на смену Диору… Она еще мало смыслила в богатой жизни, однако быстро училась. И немного свысока смотрела на своих новых приятельниц, делившихся хитростями, на которые приходится идти, выклянчивая у мужа очередной подарок. Желая вызвать их зависть, она как-то обронила небрежно:

– А мне Юрик никогда ни в чем не отказывает.

– Дорогая, ты слишком мало живешь с ним. Вот Стелла говорит… – Инна, подруга торговца цветными металлами, запнулась, будто проговорилась нечаянно, но Света заметила, как злорадно блеснули ее глаза.

– Кто это, Стелла?

– Ой, это уже старая история, зачем тебе?

Остальные женщины за столиком многозначительно переглянулись. Было видно, что им не терпится поведать жене Шереметьева про любовницу.

– Есть здесь одна танцовщица, вернее, стриптизерша, у шеста крутится. Юра больше двух лет ее содержал, а потом уступил как переходящее красное знамя Сереже Якушеву. Так вот, Стелла рассказывала, что Шереметьев может быть щедр по-царски, но если упрется рогом – копейки у него не выклянчишь. Да все мужики одинаковые…

Светлана сделала вид, что ее вовсе не тронул рассказ о Юриной прежней пассии. Должно быть, речь о той рыжей, догадалась она.

Дома, не выдержав, она задала мужу вопрос:

– А почему твоя рыжая любовница сегодня не выступала?

– Неужели ты ревнуешь? – вскинул брови Юра.

– Еще чего! Так почему я ее не видела?

– Вы успеете познакомиться. Стелла в отпуске. Хочешь, открою тайну? Кое с кем из твоих новых подруг я тоже спал.

– И тебе не стыдно говорить такое жене?

– Ни капли. Я честно признаюсь, что спал с ними, раньше. И обещаю: как только надумаю изменить тебе, обязательно сообщу об этом заранее.

– Наглец! – выкрикнула Света, а он только рассмеялся.

Увлекшись постройкой дома, Светлана редко заезжала на свой склад. Дела там и без нее шли неплохо. Вот только с Мишей наедине она не виделась, потому что после смерти Геннадия передоверила руководство складом своему новому заместителю, Владимиру Прохорову.

Дом был выстроен в рекордно короткие сроки, и уже в осенью 1996 года она впервые показала его мужу.

– Ты сумасшедшая, – заявил он, когда Света провела его по всем комнатам. – Это какой-то архитектурный кошмар! Смесь классицизма, барокко и модерна. А размеры? Куда тебе восемь спален? Это же не отель. А вычурная мебель?

– Не вычурная, а роскошная. Разницу чувствуете, господин Шереметьев? Кстати, может, подтвердим твое дворянство? Чтобы имя, так сказать, соответствовало обстановке?

Юрий покачал головой и усмехнулся:

– У тебя все признаки синдрома спятившего от богатства нувориша. Жутко хочется подписываться: «графиня Шереметьева»?

– А что? Дворянское собрание возродилось…

– Ты к дворянству не имеешь никакого отношения, и я тоже.

– Ерунда какая! – воскликнула она. – Наверняка за деньги можно состряпать какую-нибудь липовую справку из архива.

– Достаточно того, что ты построила этот липовый дворец – он твой. Но имя – мое. И я не собираюсь выставлять себя на посмешище в угоду твоему чванству. Запомни это.