Татьяна Осипцова - Сметенные ураганом

При мысли о Мане Свете стало так тошно, что срочно захотелось выпить – выпить много, чтобы все забыть и заснуть. Она пожалела, что не догадалась прихватить с собой бутылку. Теперь придется идти в столовую, в баре всегда есть коньяк.

Накинув красный шелковый халат с драконами, Света пробежала по коридору и начала спускаться по лестнице, боясь оступиться в своих французских шлепанцах на низкой шпильке. Она смотрела только под ноги и, лишь оказавшись перед дверью, заметила пробивающуюся из-под нее полоску света.

Неужели муж вернулся, а она не слышала? Если так, то придется лечь спать без коньяка. Она уже нагнулась, чтобы осторожно снять шлепки и потихоньку отправиться обратно, когда дверь распахнулась.

В проеме, опираясь рукой о косяк, стоял Юра.

– Составите компанию, графиня? – сделал он приглашающий жест.

По неловкости движений она поняла, что муж пьян, и здорово пьян. Это было удивительно, ведь какой-то час назад он выглядел абсолютно трезвым. Да и не видела она его никогда таким пьяным. Пожалуй, лишь однажды, давно, в Париже. Она медлила, сомневаясь, стоит ли…

– Да иди же, … твою мать! – рявкнул он.

Света вздрогнула. Обычно, выпив, Юра становился язвительным, но предпочитал изысканные выражения. Ей не хотелось сейчас разговаривать с мужем, но она подумала, что показывать, как трусит, еще хуже, и шагнула в полумрак просторной комнаты. На длинном овальном столе красовалась наполовину опустошенная бутылка виски и одинокая рюмка. Юрин пиджак кое-как висел на одном из стульев, брошенный галстук извивался змеей на полу. Сам он, в расстегнутой почти до пояса рубашке, тяжелым взглядом наблюдал, как она идет к столу.

– Садись! – грубо приказал он и толкнул ее на массивный стул.

Света криво плюхнулась на мягкое сиденье. Дрожь страха прокатилась по телу. Никогда прежде не видела она Юру таким. Защищенный броней привычного цинизма, он всегда выглядел невозмутимым, даже в гневе оставаясь насмешливым и ехидным, и она считала, что несерьезное отношение ко всему – и к ней в том числе – часть его натуры. Ему на все наплевать – ну и ладно, думала Света. Ведь даже когда она настояла на разных спальнях, он отнесся к этому достаточно безразлично, легко вернувшись к своим шлюхам. Но сейчас муж явно не в себе, понимала она, и под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия.

Юрий отодвинул соседний стул и уселся лицом к ней.

– Не вижу повода не выпить, даже если ты надеялась выпить в одиночестве, а я неожиданно явился ночевать домой.

– И вовсе я не собиралась пить! – запальчиво возразила она, усаживаясь поровнее.

– А зачем тогда кралась на цыпочках? Видно, прижало, и очень выпить хочется?

Плеснув виски в рюмку, он протянул ей и приказал:

– Выпей! Пей же, говорю! Может, трястись перестанешь… Думаешь, я не знаю, что ты давно прикладываешься к бутылке?.. Знаю. И знаю, сколько ты пьешь. Но меня это не колышет.

Она нехотя взяла рюмку и одним махом выпила. Виски было крепче привычного коньяка, и рот ее слегка скривился. Развалившись на своем стуле, Юрий смотрел на жену тяжелым взглядом.

– А теперь в уютной домашней обстановке поделимся впечатлениями о милом празднике, на котором мы сегодня побывали.

– Иди к черту, ты пьян, – холодно проговорила Светлана, вставая. – Я пошла спать.

Он тут же вскочил.

– Никуда ты не пойдешь, пока я не позволю! Да, я сегодня пьян, и если мне захочется – выпью еще!

В его голосе слышалась едва сдерживаемая ярость. Он схватил ее за руку, вывернув так, что она чуть не вскрикнула и вынуждена была сесть обратно, а сам навис над ней. В глубине угрожающе сверкающих глаз ей почудилось нечто большее, чем злость или ярость. Он смотрел так долго, что она опустила ресницы, не в силах вынести этот пугающий взгляд. Спустя несколько секунд Юрий отступил от нее, упал на соседний стул и налил себе виски. Медленно выпил и вдруг рассмеялся:

– Забавно было сегодня, не правда ли?..

Она молчала, стиснув руки, чтобы не заметно было, что они дрожат.

– …Настоящая комедия со всеми полагающимися действующими лицами: опозоренный муж, поддерживающий свою жену, как и подобает благородному человеку, обманутая жена, милосердно раскинувшая руки, защищая свою подругу и ее любовника, собственного мужа…

– Прекрати…

– Нет!!! А любовничек-то выглядел полным кретином и мечтал провалиться сквозь землю! А как чувствовала себя ты, дорогая женушка, когда женщина, которую ты ненавидишь…

– Неправда!

– …И которую ты презираешь, стояла рядом и делала вид, что ничего не произошло? Не думаю, что ты еще больше возлюбила ее за это… Ты гадаешь сейчас, почему Маня не отхлестала тебя по щекам или хотя бы не захлопнула дверь перед твоим носом? Думаешь, она дура?

– Прекрати! Я не желаю больше…

– Нет, я договорю. И ты меня выслушаешь сегодня. Машенька на самом деле дурочка, но не в том смысле. Ей, конечно, успели доложить, но она не поверила… Она не поверила бы, даже если бы собственными глазами увидела… потому что она слишком чистая, чтобы поверить в подлость тех, кого любит… Не знаю, что наплел ей Улицкий, но вот ему она поверила, потому что любит его и любит тебя. Мужа – ладно, но за что она тебя-то любит?!

Света немного пришла в себя, должно быть под действием виски, и сказала, голосом подчеркивая свое презрение:

– Если б ты не был так пьян и не говорил такие гадости, я бы все объяснила. Сейчас это бессмысленно…

Она собиралась встать.

– Сидеть! – рявкнул Юрий, и она замерла на месте. – Плевать мне на твои объяснения! Я и так все знаю… Однако вот что еще забавнее сегодняшней пьесы под названием «Обманутый муж». Ты из каких-то вы-со-ко-целомудренных соображений отказала мне в сексе, и после еще обвиняла, что я кобелирую, а сама в душе вожделела Михаила Улицкого! Объяснить, что значит «вожделела»?.. А-а, я, кажется, уже объяснял…

Она не могла смотреть на него и опустила глаза.

– Моя грубая страсть мешала вашим утонченным чувствам, графиня? А знаешь, как мне было больно? Не знаешь… Но я нашел себе утешение у других, а ты в это время предавалась своим утонченным чувствам… вожделела Улицкого. Ну а он-то, … твою мать, чего мямлит? Мысленно изменяет жене и не в состоянии это осуществить? Страшно решиться?.. Трахнул бы – и дело с концом! Ты-то уж точно бы решилась…

Она вскочила на ноги, но Юрий мгновенно поднялся и легким толчком вернул ее на место. Она замерла, мысленно ругая себя за то, что не убежала, увидев мужа в дверях столовой.

– Надо было сразу свернуть тебе шею или задушить, но разве это уберет из твоих мыслей Улицкого? А что если я сейчас раздавлю эту голову – тогда уж точно никаких мыслей не останется…

Он запустил пальцы в ее распущенные волосы, запрокинул ей лицо, и она увидела перед собой страшного пьяного незнакомца с налитыми кровью глазами. Поводив пальцами по коже, он начал стискивать ее голову с двух сторон, будто арбуз на спелость проверял – сильнее, еще сильнее. Внезапно какая-то звериная смелость вынырнула из глубины души и заставила Светлану выпрямиться. Она прищурилась и тихо проговорила сквозь зубы: