Татьяна Осипцова - Утка с яблоками (сборник)

Только тут Юля заметила, что бутылка шампанского пуста, и виски почти не осталось.

«Это я одна все вылакала?» – удивилась она, и вдруг ощутила, что здорово пьяна. Макс тоже не казался трезвым, даже на ее пьяный взгляд. Он смотрел на наручные часы и явно не мог сообразить, сколько сейчас времени. Настенные за его спиной показывали два сорок, и Юля озвучила:

– Без двадцати три…

– Неужели? Я и не заметил… – Макс поднялся и сделал шаг в сторону Юли.

Она вскочила со своего кресла и отгородилась им.

– Погоди. Мне надо выйти… А ты давай… – она махнула рукой в сторону алькова. – Я недолго…

Нетвердыми шагами она добрела до ванной комнаты и брякнулась на крышку унитаза. Потом сообразила, что неплохо бы ее поднять, уж коли она в туалете.

В голове слегка прояснилось, но она была тяжелая, будто чугунная. Опершись локтями о колени, Юля едва удерживала ее руками. Сил подняться не было.

«Давно я так не напивалась… Со студенческих времен. Тогда Борька брал меня за шиворот и заставлял сунуть в рот два пальца – «покормить Ихтиандра». Чем кормить? Я ведь почти не закусывала. Несколько долек шоколада, пара виноградин… и почти поллитра вискаря. Кошмар! Надо срочно встать и, как учил Борька…»

Она с трудом приподнялась, склонилась над унитазом, и едва поднесла пальцы ко рту, как ее начало рвать… После первой и второй волны тошноты она не разогнулась, а вытравливала из себя все до желчи. Борька всегда так заставлял – чтобы голова наутро не болела.

Когда и желчь закончилась, она распрямилась и взглянула на себя в зеркало. Слава богу, тушь не потекла, несмотря на льющиеся слезы. Опершись одной рукой о стену, другой она утирала их и сморкалась. Нечего сказать – красавица! Лицо серое, с темными кругами под глазами. Зато почти трезвая. «Надо принять холодный душ – и совсем приду в себя» – решила Юля и стала стягивать сарафан.

Когда спустя пятнадцать минут, завернутая в большое махровое полотенце, она ступила за порог алькова, то увидела, что Макс спит, прикрывшись синей шелковой простыней – сладко, как ребенок. Взбодрившаяся под душем, сейчас Юля была почти готова заняться тем, чем они собирались… А его сморило.

Борька тоже вечно засыпал от шампанского, предпочитал хорошую водку и любил цитировать по этому поводу профессора Преображенского.

«Ну и что теперь? Цинично разбудить, сказать: «Работай, парень, деньги плочены»? Как-то неудобно… Может, просто лечь рядом, он почувствует и проснется? Она сделала шаг к кровати, но споткнулась обо что-то. Бумажник. Брюки валялись рядом, на пуфике. Юля наклонилась поднять его, из бумажника вывалилась куча сложенных листков и рассыпалась по полу. Она тихонько подобрала все и отнесла вместе с бумажником на стол. Случайно обратила внимание на рецепты среди бумаг. Глаза сами собой выхватили латинские названия лекарств. Она всмотрелась, перебрала все рецепты… Лекарства оказались дорогие и редкие, из тех, что в обычной домашней аптечке не встречаются. Для кого это? Не самому же Максу? Покосившись на спящего в алькове мужчину, Юлия развернула один из сложенных листков. Иммунобиологическое обследование. Ну, в этом она совсем не разбирается… Взяла другой – клинические анализы. Отксеренная страничка из интернета: лечение в Германии, детская кардиохирургия. Ручкой обведена стоимость операции высшей сложности. М-м-да, не три копейки… Последней бумагой оказалась выписка из медицинской карты, больница Раухфуса… Только прочитав анамнез, она взглянула на верх страницы: Павлова Ольга Максимовна, 2006 года рождения. Четыре года всего. Дочь?

Поколебавшись, Юля открыла бумажник. Как и ожидала, в нем оказалась фотография. Макс рядом с хрупкой девушкой, совсем не красавицей, только глаза – огромные и доверчивые. На руках у Макса девочка, на вид лет трех. Ручки тоненькие, а личико отечное, под глазами синячки – конечно, с таким сердцем – как она еще живет? Застыв над фотографией, Юля некоторое время стояла неподвижно, затем аккуратно сложила все справки и рецепты, сунула в бумажник и тихонько, на цыпочках, вернулась в альков. Макс безмятежно спал. Красноватый свет бра придавал его коже бронзовый оттенок, он был похож на отдыхающего античного бога. Осторожно она нащупала на его брюках задний карман и положила бумажник туда. Вернулась в гостиную, задула догорающие свечи и отправилась в ванную. Уже полностью одетая, она еще раз взглянула с порога на спящего Макса. Он улыбался во сне. «Наверное, ему снится дочка или жена», – подумала Юля и расстегнула сумочку. Оставив в кошельке лишь деньги на такси, все остальное – и тысячные, и пятисотки, и сотни, и какие-то мелкие доллары – она сунула в заранее заготовленный конверт с гонораром. Положив конверт и ключи от квартиры на середину стола, Юля в последний раз кинула взгляд в сторону алькова, и тихонько вышла.

Солнце уже встало, хотя за прижавшимися друг к другу домами центра его не было видно. Юля дошла до Невского, решив, что там быстрее поймает машину. Это оказалось не трудно. Транспорт сновал туда и сюда. «Половина пятого. В этом городе когда-нибудь бывают пустые улицы?» – думала она, залезая в пропахшее пластиком нутро автомобиля и называя водителю адрес. Всю дорогу у нее из головы не выходил Макс.

Интересно, его жена знает, как он зарабатывает деньги? Вряд ли… Почему-то кажется, что он занимается этим не из любви к искусству. Дочке необходима операция на сердце и срочно… Если нечего продать и в долг никто не дает, не воровать же идти? Конечно, способ заработка оригинальный, но, по крайней мере, высокооплачиваемый.

Она была перед своей дверью через пятнадцать минут. Думая о том, что на работу тоже придется брать такси – ее машина на платной стоянке в центре – она вставила ключ в верхний замок. Он почему-то оказался не заперт. Забыла? С ней такое случалось, но вроде бы именно сегодня она запирала дверь на оба замка. Еще соседка из квартиры напротив развлекала ее разговорами про свою издыхающую от жары собачку, а она закрывала замки, один и второй. Нижний открылся со щелчком, и Юля шагнула в привычную этим летом духоту. Три окна на юг, и ни одного кондиционера. Представив стерильную прохладу съемных апартаментов, она пробормотала себе под нос: «Сегодня же куплю и буду жить, как человек». Вдруг ей показалось, что в квартире она не одна. Спина похолодела от страха, за несколько мгновений в голове пронеслись десятки мыслей: замок, грабители, насильники и… Макс. Но он-то тут при чем? Он ни имени ее, ни адреса не знает.

Со стороны самой дальней комнаты, спальни, послышался шорох, затем быстрые шаги… Под аркой вырос знакомый силуэт. Борис кинулся к ней.

– Юлька, ты где была? Я вернулся, а тебя нет. И телефон отключен!