Владислав Вишневский - Вдохновение

Ни ночью, ни даже под утро, в Волобуевске фонари не горят вообще. В целях экономии, видимо. Только несколько ламп у здания главы, с флагом, на площади, там, где памятник вождю. Чтоб видно было, где в городе находится власть.

Под лай потревоженных собак, да вспыхнувшие редкие окна в домах, спецоперация была успешно начата, и успешно завершена. Семь человек – по списку, по-фамильно, были подняты с постелей, разбужены и соседи, не считая родственников, погружены в буханку-уазик, и колонна рванула обратно. На выполнение задания, с учётом дороги ушло два часа тридцати минут. Без применения оружия и спецсредств.

Не успели утром горожане узнать страшно дикую новость и обменяться мнениями, Томка разбудила Ленку, Ленка, остальных фанаток, девчонки быстро установили, что их музыканты, мальчики, не то арестованы, не то похищены… В квартирах «арестованных», стояли вой, плачь, непонимание родственников, сочувствие соседей. Полный транс! Общий! Хотя, все помнили, старший начальник, уезжая, так и сказал родственникам арестованных: «Ничего страшного. Вам позвонят. Не беспокойтесь. Это не надолго». За что арестовали, почему? Ужас! Кошар! Фанатки бросились к отцу Боба, Марату Калимуллину, местному авторитету, татарину. Тому не составило труда узнать главное, быстро и объёмно: ребят вывезли на станцию и посадили в поезд. По приказу из Москвы. За что и зачем, даже авторитету не объяснили. Фанатки принялись громко реветь, жалея несчастных. Ленка собралась пешком идти за правдой, Томка голодать, остальные поддержали обеих. Так бы всё и произошло.

– Товарищ капитан, – отзвонился старший группы специального реагирования ОМВД. – Приказание выполнено. Доставлены, посажены в поезд. Уже в дороге. С ними двое полицейских, в штатском, сопровождают.

– Без происшествий?

– Так точно. Без единого. Только родственники волнуются…

– Ничего. Объясним. Молодец, старлей.

– Служу России.

– Отдыхайте.

– Есть отдыхать!

Следующий за этим телефонный звонок поступил уже на пульт регионального отдела не МВД, а МЧС, потом достиг федерального центра того же ведомства. А уж последний доложил заказчику.

– Иван Маратович, разбудил? Это полковник Джамшиев, из Центрального Управления МЧС. Узнал? Извини. Докладываю. Твои уже в поезде, как заказывал. Едут.

– Молодец, полковник, оперативно. – Ответил Иван Маратович Давыдов, разглядывая своё лицо в зеркало. Звонок застал его дома, в ванной комнате, Иван Иванович только-только собрался бриться, даже щёки намылил…

– Ну, так!! – отозвался ответственный дежурный МЧС.

– С инструментами? – оттянув веко, разглядывая покраснения в уголках глаза, спросил Демидов.

– C какими инструментами? – Удивился полковник. – Ты что, Иван Маратович, такого в задании не было! С какими инструментами?

– Как не было? Да?! Вот, чёрт, забыл сказать… Они же музыканты… Бляха муха! Но ничего, это не вопрос. Главное, успели.

– Успели-успели, даже без проблем.

– Орлы! Можете задачи решать. Я позвоню твоему министру, пусть благодарность тебе объявит.

– Служу России! Не помешает. Кстати, машину за ними я вышлю, а куда этих доставить?

– Сегодня четверг… четверг… куда-куда… – вращая перед глазами бритвенный станок, сменить лезвие, не сменить, задумчиво повторил Иван Иванович… – А прямо туда, в театр Российской Армии. Я предупрежу генерала, начальника театра.

– Лады! Замётано. Прямо туда и доставим. Тебе отзвониться?

– Не надо. Я буду в курсе.

– Ну, будь. Позвони министру.

– Я же сказал…

– Добро! Если что надо, звони.

– Обязательно.

– Кстати, а билетики… на дежурный состав… Мы бы с жё…

– Хорошо. Пришли кого-нибудь. Прямо ко мне.

– Сегодня?

– Завтра.

Следующий звонок, не отходя от зеркала, Иван Маратович сделал Сергею Жилину. Пианисту, композитору, аранжировщику, дирижёру, Заслуженному артисту РФ, официальному куратору объявленного джазового конкурса. В тот самый момент Сергей Сергеевич, сидя на полу, на коврике, лениво имитировал утреннюю зарядку. Утро. На кухне жена или домработница варила овсяную кашу. Её опостылевший запах уже доносился. Сергей Сергеевич поднялся с тренировочного коврика, нашёл глазами зудящий слух телефон, взял его.

– Серёжа, это я, Давыдов. Привет, дорогой! – Вскричал в трубке наигранно бодрый голос замминистра культуры. – Большая просьба: подъедь до обеда в театр Армии… Ты нужен.

– Зачем? – Зевая, лениво спросил куратор.

– Понимаешь, родной, нужно прослушать один опоздавший коллективчик, они уже в поезде. Должны на заключительном выступать. Опоздали, балбесы. Моя промашка. Прослушай их, пожалуйста, поправь там что-нибудь, если потребуется. Лёва Саркисов сказал, что они пойдут, запросто. Но ты всё же глянь. Мало ли… Обязан буду. Гонорар за мной. Сделаешь?

– Иван Маратович, вы со своим Минкультом из меня уже пожарника делаете. То – быстро, это быстрее, а я… И у меня, кстати…

– Нет-нет, Серёжа, никаких кстати, всё отмени или перенеси. Вот так твой взгляд нужен, позарез. Ты же у нас официальный куратор на конкурсе, как-никак, твоя фамилия в рекламе объявлена. ДАМ будет, возможно сам Путин, из австралийского посольства кто-то, миллиардер этот, мой Мединский, другие там… Нам облажаться нельзя, сам понимаешь. Прошу тебя. Ну?! В долгу не останусь. Сделаешь? Выручишь?

– Ну, Иван Маратович, говнюк, ты меня опять… Ладно, только на час. – Нехотя согласился Жилин.

Вместе с тем, в трубке Иван Маратович услышал женский голос, который распевно напомнил Жилину: «Серёжа, дорого-ой, бросай свою зарядку и телефонные разговоры тоже. С кем это ты? Опять какая-то твоя очередная б…? Бросай всё, я сказала. Завтрак на столе…

– О, это кто там у тебя? А-а-а, понимаю, понимаю, извини… – Заторопился Иван Маратович, слыша тот недовольно-ласковый голос. – Всё-всё, договорились. Беги завтракать. И мне пора. Спасибо, старик. Обнимаю, целую… Подъедь!

Так бы и голодала протестно Томка, так бы и шла пешком Ленка Вотинцева с фанатками за правдой до Москвы, но – увы, или к счастью, не довелось. Прервал высокие помыслы фанаток тот же местный авторитет, отец Боба, Марат Калимуллин. Боб (сын) ему позвонил из поезда. Батя, то сё, мол, не беспокойтесь, всё хорошо, нас везут в Москву на какой-то конкурс. Почему так, и таким образом, он не знает, сопровождающий проговорился. Главное, батя, нужны инструменты, наши: мой сакс, тромбон и труба Стаса, гитара, ты знаешь. Помоги как-то, а? Всех успокой, пусть не волнуются. С нами всё в порядке. Везут в поезде, в плацкартном. Накормили. Где выступать будем не знаем, но приедем точно на Казанский вокзал. Инструменты вот как нужны! Особенно мундштуки…

Просьба сына в такой ситуации, для отца звучит как приказ. Это само собой, естественно. Авторитет задумался. Проблема.