Татьяна Успенская - Главная роль

– Спаси, Господи! Спрячь от Херувима Лизу с родителями и Аней!

Но почему не отвечает ни один номер телефона?

Варвара тоже куда-то делась.

Он один в мышеловке. Роскошное здание. Люди, сидящие по своим кабинетам, каждый при своём телефоне и своём назначении. Мирно и тихо. Лишь в кафе – смех и трёп, утробная радость благополучия.

Алесь хочет есть. Но мышеловка прихлопнула его – невозможно извлечь себя из кресла и пройти к двери, сесть в лифт и нажать кнопку кафе.

Войну Херувиму объявил. И уже доказательства есть – в кассетах переговоров с директорами заводов. Чего же медлишь? Иди к Варваре, положи перед ней эти кассеты, и Варвара тут же уволит Херувима.

Стоп. Вот где кроется «но».

А что, если Херувим делится с Варварой добычей? Не похоже, что она так наивна и глупа, чтобы не знать об игре Херувима?!

Тогда зачем велела исследовать ситуацию? Зачем жаловалась: чувствует, что воруют, а поймать за руку не может?

Значит, прийти к Варваре и включить магнитофон.

Что она сделает?

Тут же выгонит Херувима?

Какая сила за её плечами? Коляш? Но он слишком высоко, не докричишься до него в нужное мгновение. А если и докричишься, чем поможет? А здесь кто за Варвару, кто за Херувима? Подчинённые, как правило, начальство не любят.

Диспетчером руководит Херувим. Наверняка велит выдавать «водилам» лишние талоны: чтобы после стадионов, школ и прочих обязательных объектов они могли поездить по частным стройкам. Ежу ясна механика: кто забирает большую часть наличных. Как раньше-то не догадался, сколько времени в прострации пребывал! Сейчас вот как чётко всё по полочкам раскладывается! Водители как на подбор – ловкие, хитрые и комплекцией Аполлону под стать. Их бы к рукам прибрать! Но они на суде стопроцентно поддержат Херувима – без него никто им лишних талонов не выпишет. Ерунда, можно пообещать больше!

«Водители!» – повторяется и повторяется в голове одно и то же, словно пластинку заело на одном месте!

Стоп. Не сходится. Никаких доказательств у него нет! Директора-то заводов на суде откажутся обвинять Херувима, разве дураки они – не могут сложить один и один? Сейчас хоть что-то им да достаётся! Это кто же захочет честным быть и лишь на него с Варварой работать?!

Вот что нужно срочно делать… прежде чем кассеты Варваре под нос совать: попробовать с водителями дружбу завести, подыграть им. Может, в самом деле давать каждому лишнюю ездку без отчислений себе. И тогда они получат много больше, чем от Херувима. Варваре сказать.

И, как часто в последнее время, Лизин голос: «Говорю со старушкой в очереди, в её шкуру пытаюсь залезть. Начинает она мне свою жизнь рассказывать. А мне ох как нужно это: легко смогу старуху сыграть!»

Лиза умеет, получится ли у него? Пропасть между ним и «водилами». Цели разные.

Согласится ли Варвара дарить им лишнюю ездку, чтобы они тоже выгоду имели, не сбежали бы после разоблачения и работали на них с Варварой с удовольствием?

В любом случае Херувима нужно поскорее убрать, пока тот не убрал их с Варварой.

Война с Херувимом только вот сейчас начинается. Как можно скорее действовать, пока Херувим не добрался до Лизы.

А то, что ещё не добрался, ясно: иначе сидел бы уже в своём кабинете напротив Васи. Васи-то нет во Дворце! Значит, не нашёл их с Лизой!

Алесь встал. Отпустили его тиски мышеловки.

– Господи, спаси Лизу с Аней, а уж я поспешу, уж я расстараюсь.

Сейчас к диспетчеру. Вряд ли Херувим Ларе что-нибудь выделяет. Приказал столько-то ездок оформить, она и оформляет, не задумываясь. Вот и узнать, сколько приказывает: «водилы»-то должны сделать три в день! Если больше, значит предположение верно.

После Лары – к амбалам-водилам: не может быть, что не найдёт он с ними общего языка: о чемпионате по футболу порасспросит, о боксе.

Обеденный час. Тишина расползается из пустых кабинетов, спутывает ноги. Может, Лара уже вернулась из кафе?

Её кабинет – в боковом отсеке – на отшибе. Перед ним – холл, в котором по утрам собираются «водилы» – получают свои талоны. Сейчас тут никого. Водители – в рейсах.

– И долго будем ходить под бабой?!

Алесь прилип к полу.

Что сейчас делать в диспетчерской Херувиму? И почему дверь полуоткрыта?

– Ты чего так ложанулся? Изменила – мсти!

– Ещё не изменила…

Разве Аполлон с Херувимом заодно? Аполлон же – с Варварой!

– Только глянул на интеллигентика, понял: нам с тобой хана! Твою бабу увёл, мне на пятки наступает, чую. Это всё Варька нам на голову наклала. И мою Ваську вместе поимели! Хватит сопли верёвками распускать, тут болота не надо. Слушай сюда, вша ты жидкая. Коль мужик, давай Варьку раскатаем.

– Заткнись! Что брешешь? Да я…

– Что «я»? Не раскатаем её, она нас с тобой обоих по ветру пустит, нос у меня… чую. Уже в штаны наклал? Моё дело – хлороформ, чтоб визга не вышло, твоё – вынести девку отсюда, в машину сунуть и из машины скинуть под каток. Полигон под небо, вот-вот прикроют… каток и прочее оттуда оттаранят. Пока там заправляет наш Кощей, успеть надо. Жить-то или Варьке с интеллигентиком, или нам с тобой! Хто глава фирмы? Варька. Её и убрать прежде. Вякнешь слово, тебя раскатаю, ты меня знаешь… сколько уже… Ничего Кощею не пожалею за такое зрелище! Чего глазёнками бегаешь? Выбора у тебя, вша грязная, нету!

Бежать, пока не вышли. К Коляшу. В милицию. Предупредить Варвару. А ноги прилипли к полу – не шевельнуться.

В тот день…

До того дня была ещё целая жизнь!

До глубокой ночи сидели за столом отец и Гоги, по очереди говорили по телефону с Петром.

Она не стала слушать – ушла спать. Её ломало и корёжило, как при высокой температуре. Что-то готовится… накрывает их чёрным пологом, а полог набухает градом.

Они с Алесем гуляли у озера. С трёх сторон защитой деревья. И широкая дорога – с их стороны. Солнце медленно спадает за спину леса. В озере – небо, солнце, лес, высветленные верхушки, и в глуби озера – облака. Еле колышется вода, кое-где собирается в лёгкую рябь. Опрокинутый мир.

Но вот солнце сползло за деревья.

Только что в чистом небе и озере – солнце, и сразу тучи, корёжатся под ветром волны и изламываются ветви, деревья в воде.

«Бежим скорее!» – Алесь тянет её за руку от озера, а у неё ноги подламываются. Видит же она, знает – сейчас начнётся гроза, их зальёт дождём, а то и градом забьёт, а двинуться не может.

И сейчас чувствует: их вместе с Алесем накрыло чёрным пологом. Но если у неё есть защита – вон они, сильные, умные, сидят за столом, с адвокатом вырабатывают план их с Аней спасения, то Алесь – один.

Аня плачет. Не плачет, скулит, как когда-то скулил маленький Гриф. Он тосковал о своей тёплой большой маме, а его от мамы оторвали. И тогда они с Алесем взяли его к себе в кровать, подстелив клеёнку, и положили на него руки: конечно, мы не твоя мама, но сейчас, сейчас ты угреешься. Ночью Гриф оказался у них под одеялом. Пришлось купить большого мишку и приучить Грифа прижиматься к нему. Так и остался мишка жить на Грифиной подстилке. Гриф очень быстро перерос его, а всё не разрешал убрать игрушку.