Юлия Монакова - Вьетнамская жар-птица

Вера ковыряла ложечкой действительно до умопомрачения вкусный торт и тоже с интересом поглядывала на отца. Этот человек был ей непонятен. Что таилось за его красивой внешностью? То, что отец – привлекательный мужчина, было очевидно сразу. В другого мама бы и не влюбилась, с уверенностью подумала девочка. У него было красивое, правильное лицо: прямой аристократический нос, прекрасной формы губы, светло-голубые, почти прозрачные глаза с длиннющими ресницами; волосы оттенка спелой пшеницы модно пострижены и уложены… Этакий денди, стиляга, типичный выходец из среды московской золотой молодёжи – именно так могла бы сказать Вера, если бы в свои шесть лет оперировала этими понятиями. Пока же она думала просто: папа похож на прекрасного принца из сказки. Например, на того, в которого беззаветно влюбилась русалочка из очень грустной сказки Андерсена…

Опять же, много лет спустя, повзрослев и прочитав немало книг, Вера поняла, что вся модель её семьи идеально укладывается в рамки романа «Собор Парижской Богоматери». Мама была, несомненно, прекрасной цыганкой Эсмеральдой. Отец, конечно же, – капитан королевских стрелков Феб де Шатопер. Мачеха – невеста Феба, Флёр-де-Лис. Дядя Сеня – горбун Квазимодо. Ну, а дед… Покойный дед, которого Вера видела только на фотографиях… Тот был священником Клодом Фролло, коварным, жестоким… и отчаянно влюблённым в несчастную Эсмеральду. Уже став знаменитой певицей, Вера часто исполняла на своих концертах арии из знаменитого французского мюзикла «Нотр-Дам» – и всякий раз на глазах у неё блестели самые настоящие слёзы…

– Ну, и как тебе у нас… нравится? – спросил отец. – Освоилась немного?

Верочка сдержанно кивнула.

– А где лучше – в твоём старом доме или здесь? – продолжал допытываться он.

Вопрос показался девочке глупым – разумеется, ей жилось лучше в коммунальной квартире, потому что там была мама, были Ромка и дядя Сеня, смешная Танька-одесситка и ворчунья Варвара, там была другая – совершенно счастливая и беззаботная – жизнь… Неужели отец и в самом деле думает, что только из-за наличия красивых игрушек, дорогих нарядов и дефицитных продуктов дочь отречётся от своего прошлого? Поэтому ответила она осторожно:

– Ну… Я там просто больше привыкла.

Отец изумлённо вскинул брови и усмехнулся.

– Да ты, оказывается, дипломатка!

Вера не нашлась что сказать, потому что не знала значения слова «дипломатка». Отец ещё некоторое время с любопытством вглядывался в её лицо, а потом продолжил расспросы.

– Не скучно тебе, пока Динка в школе? Чем ты обычно занимаешься?

– Не скучно. Мы с Диной всё равно не разговариваем. Но со мной же остаётся бабушка… И ещё у вас много интересных книжек и пластинок, – великодушно признала Вера.

– А ты уже умеешь читать? – удивился отец.

– Конечно, – удивилась в свою очередь Вера: кто же в шесть лет не умеет читать!

– И какими книжками ты интересуешься? Или, может быть, предпочитаешь журналы? «Весёлые картинки»? – улыбнулся он.

– Журналы тоже люблю, но книжки больше. «Дик с 12-й Нижней», – начала перечислять она, – «Морская чайка»… эти уже прочитала, сейчас читаю «Приключения Тома Сойера».

Отец ошеломлённо заморгал. Старшую дочь, восьмилетнюю кобылку Дину, невозможно было заставить взять в руки книгу вне школьной программы. А эта шестилетка читает Твена, Збанацкого и Новогрудского! Кто бы мог подумать…

– Что ж, умница, – растерянно похвалил он. – Я в детстве и сам очень любил эти книги…

– А маму ты любил? – внезапно спросила Вера и совершенно огорошила его этим вопросом.

Отец даже поперхнулся чаем, закашлялся и вытер набежавшие слёзы платком.

– Э-э-э… Я… Ну, в общем… Да, конечно, любил.

– А почему вы не поженились? – простодушно спросила Вера.

– Понимаешь, я к тому моменту уже был женат на тёте Оле, – принялся сумбурно объяснять отец, чувствуя себя полнейшим идиотом.

– Значит, ты и её любил, раз вы сыграли свадьбу? – продолжала дочка свой безжалостный допрос.

– Ну, получается, что так…

– А разве так бывает? – недоумевающе произнесла Вера. – Ну, чтобы сначала полюбить одну женщину, потом другую…

– Бывает, – невесело и смущённо усмехнулся отец, – в жизни и не такое бывает.

На его счастье, с рынка очень вовремя вернулась бабушка и положила конец этому странному разговору.

– Саша! – удивилась и обрадовалась старуха, поставив увесистые сумки на пол в кухне. – Ты почему дома? Что-то случилось?

– В институте канализацию прорвало, – отозвался он. – Вот всех сотрудников до завтра и распустили, пока устраняют последствия аварии… А мы тут с Верой торт лопаем, положить и тебе кусочек?

– Только совсем немного, спасибо. – Римма Витальевна присела на краешек стула. – Не хочу портить фигуру.

– Мама, я тебя умоляю, – засмеялся Громов. – Ты и так в отличной форме, многие молодые девушки только позавидуют! Правда ведь, Вер?

– Правда, – вежливо отозвалась девочка, хотя на самом деле не понимала, чему тут можно завидовать.

Старуха, конечно, прекрасно блюла себя: всегда подтянутая, стройная, изысканно одетая… На улицу бабушка выходила в шляпке и тонких перчатках, сморщенный лоскуток губ был чуть подкрашен, седые волосы неизменно укладывались в старомодную причёску… Куда там сверстницам – уютным бабулям в цветастых ситцевых безразмерных платьях! Те пахли оладушками и домашним вареньем, и на их полных морщинистых лицах играли добрые славные улыбки. Приравнять Римму Витальевну к дворовым бабусям было просто нереально. Но всё равно… как бы она ни следила за собой, как бы ни ограничивала себя в мучном и жирном – всё равно она была старухой в Вериных глазах. Ухоженной, стильной, красивой старухой.

Верочка уже знала, что в прошлом её бабка была знаменитой оперной певицей, награждённой почётным званием «народная артистка СССР», а также орденом Ленина. Ей рукоплескал весь мир, она пела на лучших мировых сценах – от Большого театра до Ла Скала. В её послужном списке были такие оперы, как «Евгений Онегин», «Снегурочка», «Свадьба Фигаро», «Аида», «Пиковая дама», «Фауст», «Травиата», «Отелло» и «Макбет»… Но в силу своего возраста девочка не осознавала всего масштаба величия старухи. Опера казалась Верочке страшно скучной. Она и вообразить себе не могла, даже не предполагала, что в будущем пойдёт по бабкиным стопам.

…А пропажу злосчастной кукольной тарелочки, к слову, сестра даже и не заметила. Что ей такие мелочи!

Вскоре состоялось Верино знакомство с близкими друзьями дома – Кондратьевыми. В один из выходных дней семейство заявилось к Громовым полным составом. Это были представители классической московской интеллигенции. Покойный дед Кондратьев являлся потомственным музыкантом и часто аккомпанировал бабушке Громовой на фортепиано во время сольных концертных программ. Дружили семьями: родители, дети и внуки. Правда, дружба старшего поколения оказалась не слишком долговечной – сначала умер дед Кондратьев, а затем – и дед Громов. Однако дети по-прежнему продолжали тесно общаться и ездить друг к другу в гости по праздникам.