Коллектив авторов - Прямой эфир (сборник)

Честно говоря, после такого рассказа на душе стало как-то беспокойно – медведь-подранок, это не шутка!

Утром наш начальник отряда высказал геофизикам всё, что он о них думает, и, взяв с собой техника, отправился на поиски подранка.

Геофизики тоже организовали истребительный отряд, который выглядел весьма колоритно: по высохшему руслу реки несётся вездеход ГАЗ-47 без тента, по четырём углам которого стоят четыре обросших мужика в очках и с карабинами наперевес.

Как можно ловить подранка на вездеходе, не знаю, но им это почти удалось. Через несколько километров у вездехода вылетел палец из трака, и механизированная погоня приостановилась. Один из «коммандос», воспользовавшись остановкой, пошёл в кусты по нужде. Только он расположился удобно, как прямо перед собой увидел медвежью голову… Мужик, видимо, в юности занимался спортом, потому что без подготовки так быстро ломиться через кусты просто невозможно. К тому же бывший спортсмен ещё придерживал штаны на бегу и орал благим матом.

По кустам был открыт ураганный огонь.

Больше мы не видели косолапого. Наверное, он обиделся – ему хотелось общества, а люди, встречаясь с ним, сильно шумели, непристойно ругались и палили из ружей почём зря!

В общем, ушёл он от нас…

Злые мы.

В финале футбольного турнира Спартакиады вузов гражданской авиации наша команда Кировоградского высшего лётного училища выиграла у киевлян 2:1. Матч получился тяжёлым. В столице Украины умеют играть в футбол – от «Динамо» до дворовых команд. В том числе и в Киевском институте инженеров гражданской авиации.

Положа руку на сердце – нам повезло.

Один мяч мы забили из офсайда, но боковой арбитр положение «вне игры» не зафиксировал – просто не успел прибежать от центральной линии. И главный рефери явно благоволил нам – не назначил стопроцентный пенальти за грубый снос в нашей штрафной нападающего команды КИИ ГА.

Как бы там ни было, мы – чемпионы!

Радовались, правда, чемпионы недолго – теперь надо было о сессии думать! Когда все нормальные люди её сдавали, мы пахали на тренировках, готовились честь КВЛУ ГА защищать.

Пристегнул я на лацкан пиджака значок победителя Спартакиады, глянул в зеркало – герой! – и пошёл сдавать «Пилотажно-навигационные приборы».

Настроение было приподнятое. Предмет я знал, да ещё и ректор накануне заверил на торжественном приёме: чемпионам нечего бояться, педагоги будут лояльны к ним. К нам, то есть.

Вышел я со своим билетом к комиссии, а на меня Клебанович – экзаменатор наш главный – с хитрым таким прищуром смотрит.

– Что, – говорит, – чемпион?

И на значок мой кивает.

Я ногу чуть вперёд выставил, голову гордо поднял:

– Да, – отвечаю. – Было дело!

– И в каком виде? – интересуется педагог.

– Футбол, – всё ещё горжусь собою я.

– Вот, – обращается Клебанович к своему коллеге, второму экзаменатору. – У наших в финале выиграли!..

Вот так дела!

Кто же знал, что оба, принимающие сегодня у меня зачёт, в своё время учились в Киеве и закончили тамошний институт инженеров ГА?!

А Клебанович тем временем поведал однокашнику и про наш гол из офсайда, и про их пенальти неназначенный не преминул вспомнить…

– В общем, – Клебанович заглянул в мою зачётку. – Как вы, Коротков, не старайтесь, выше тройки я вам поставить не могу!

Развёл руки и улыбнулся неприятно:

– Сами понимаете!..

Я и стараться не стал.

Молча забрал свою зачётку с трояком и пошёл себе восвояси.

Сразу же за дверью снял я значочек свой чемпионский и больше на экзамены его не надевал.

22 января 1991 года.

В останкинской студии программы «Время» всё готово к вечернему выпуску.

Буквально за минуту до эфира мне приносят новый текст и сообщают, что этот материал и будет первым.

Пока шла заставка с известной всей стране музыкальной темой «Время, вперёд!», я быстро пробежала глазами по только что принесённой бумаге. Это был текст указа об изъятии из обращения и обмене пятидесяти– и сторублёвых купюр образца 1961 года.

Отзвучали последние аккорды заставки, и я – в эфире:

– Здравствуйте, товарищи!

Читаю указ, а сама краем глаза замечаю: в студии происходит что-то не то! Операторы за камерами, режиссёр и его ассистенты за стеклом, все энергично жестикулируют, пытаясь донести до меня какую-то информацию.

Оказывается, не работал мой микрофон. То есть телезрители меня видели, но не слышали. Техническая накладка – такое иногда случается в прямом эфире. Увы, никто от этого не застрахован.

Наши технари выход из положения нашли быстро – пустили звук через общий микрофон, который висел надо мной и ловил интершум в студии.

Я вновь поприветствовала многомиллионную аудиторию и начала читать злополучный текст сначала:

– Указ Президента СССР Михаила Сергеевича Горбачёва «Об изъятии из обращения и обмене старых купюр и ограничении выдачи денег с вкладов в сберкассах…»

Надо ли говорить, как все мы переживали после эфира – техника подвела в самый ответственный момент! Стране читают указ её Президента, и тут – такое!..

А через два дня я от всей души смеялась над газетной статьёй, в которой на полном серьёзе сообщалось, что Шатилова забыла нажать на кнопку звука, потому что глубоко задумалась. О чём? О том, как же ей самой успеть поменять за отведённые три дня накопленный на сберкнижке личный капитал. И для пущей убедительности даже точная сумма была указана – целых восемь тысяч рублей!

В начале девяностых в нашей стране бульварная пресса начинала поднимать голову.

Проснувшись, я обнаружил, что я мальчик.

Живу в доме, где меня очень любят, где пахнет керосином и жареным луком. Там только что вымытый сырой пол и женщина у керосинки – это моя мама. В керосинке горит огонь, а на ней шипит сковородка. Мама кудрявая, быстрая. На ней халат в цветочек. Бабушка в тазу моет большие багровые помидоры. Я их люблю. Мама жарит яичницу с помидорами и луком. Я точно знаю, что люблю яичницу с помидорами и луком. Я точно знаю, что не люблю манную кашу и сметану. На бабушке узбекское платье из хан-атласа. Оно очень яркое и переливается на свету. Бабушка совсем седая, но очень хорошенькая, она похожа на куклу, только личико с морщинками.