Максим Мамст - Мир детей

– Ты не ездил туда?

Сергей покачал головой:

– Нет, и не поеду.

Предвосхищая мой вопрос, он добавил:

– Если я поеду туда, я буду точно знать, где артефакт. Нет, пусть хоть это останется таинством для меня.

Мы помолчали немного. Затем Сергей показал рукой на могилу.

– Последнее дело – грабить могилы, – сказал он. – Но еще хуже грабить родную землю. Древние викинги, возвращаясь с набегов, часть награбленного проматывали, а часть, и немалую, зарывали в землю. Они считали это делает их землю богаче. Считали, что она искрится изнутри, как бриллиант. Тут я с ними полностью солидарен. Зарытые сокровища принадлежат родной земле, и нашему народу. Я имею в виду не только золото, но и артефакты, и полезные ископаемые. Достань их, и они людям больше не принадлежат. То есть принадлежат до поры-до времени. Их могут украсть, увезти за тридевять земель, как делали фашисты. Наконец, просто присвоить – продать частным коллекционерам.

Шаманы могут уловить свечение кладов из-под земли…

– Что, правда? – удивленно перебил я.

– Ну да, – ответил мой друг. – Практически каждая древняя золотая вещь связана с насилием, убийством, грабежом. Что, знаешь ли, сильно сказывается на структуре предмета. Не каждая становится реликвией, но аура искажена у многих. Шаман может уловить эти искажения, как вот ты сейчас видишь артефакт. Я и сам несколько раз проходил мимо зарытых сокровищ.

– И что, даже на секунду не захотелось достать, посмотреть?

– Нет, ни капли. Деньги можно заработать и другим способом, зачем грабить родную землю? Другое дело, если клад нашел обычный человек. Тогда, конечно, заслужил. Можно считать это подарком земли. А шаман делать так не имеет права.

Он замолчал. Мы еще просидели так минуту. Затем я задал вопрос, который периодически возникал у меня в голове уже давно, фактически со времени нашего знакомства:

– Сергей, хочу спросить. Ты много рассказывал, как быстро разбогатеть, используя шаманство или колдунство, а сам, между прочим, вкалываешь на грязной, тяжелой работе за гроши.

– Ха ха, – засмеялся он чистым непринужденным смехом. – На что шаману эти рваные бумажки и кружочки? Деньги имеют ценность в том мире, который я оставил за плечами. Да и ты тоже. Я, мой друг, давно забился бы в пещеру. Осел в каком-нибудь уединенном месте, чтобы постигать высшие азы шаманского искусства. Но еще рано. Пока просто брожу, перехожу от одного местечка к другому, наслаждаюсь местами и событиями. Любуюсь красотой родного края. Нигде надолго не останавливаюсь. Я бы и отсюда уже давно ушел, если бы… Если бы судьба не послала мне тебя.

Черт, мне стало стыдно. Аж уши покраснели. Я и не знал, что задерживал Серегу на его пути. И в который раз поразился его отзывчивости. На несколько месяцев бросить свои дела ради незнакомого человека. Нянчиться с ним, обучать. В этом весь Сергей.

– Блин, Серега, прости, я не знал…

– Да ладно, все путем. Вселенная направила тебя ко мне, а чего хочет Вселенная – того хочет бог. Так, давай-ка нашим позвоним. Чета от них не духу.

Он набрал Гену.

– Обалдуи Леника ищут, – сказал он, смеясь, положив трубку. – Я им подсказал, куда ехать. Скоро будут.

И правда, не прошло десяти минут, как показался наш грузовичок. Леник, несмотря на ожидания, был способен сидеть ровно. Я сел вместе с ним в кабину, остальные разместились в кузове. Едва тронулись, Леник принялся изливать душу. Стало понятно, почему он до сих пор не в отключке.

– Денег у меня с собой только-только на пол кружечки было, – ныл он. – Думал, может кто нальет. Но сколько сидел – ни одна падла не угостила…

Я уже пожалел, что сел в кабину. Надо было как и все – в кузов.

Километров за десять до Гориводы повстречали странную процессию. Заметил их, как ни странно, Леник.

– Э! Паси, что за клоуны толпой идут, – крикнул он, показывая рукой на обочину. – Да это ж наши! Вон Танюха с Маринкой. И Миха с ними. Че за херня?.. Ушатый, давай, тормозни на обочине.

– Я тебе тормозну, – пробурчал Гентос, но все равно сбавил ход и притормозил, поравнявшись с толпой. С кузова раздался дружный смех. Леник перегнулся через меня и высунулся в окно.

– Эй, Витяй, и ты здесь? Какого хера вы здесь топчитесь? Что за ковырялки с собой? Вы нахрена вилы порезали?

Из-под Леника я мог видеть совсем немного. В толпе присутствовал в основном весь контингент деревенских забулдыг. После его слов я обратил внимание на странные вилы у них в руках. Короткие, с отпиленными по локоть ручками.

– Да, блин, сука, Васильич, – виновато ответил самый рослый из них. – Наколол нас. Второй раз за неделю обманул. Брехливой собаки сын!

– Что уже на этот раз? – спросил кто-то сверху.

– Засранец такой, сказал к девяти часам придти на склады, что на Хойницком перекрестке. Самолет, говорит, там будет. Навоз на поля будете с неба раскидывать. Зарплата пол лимона в день. Только вилы, говорит, берите с короткой ручкой, чтобы через люк удобнее было кидать. Сказал, только десять человек поместятся. Вот мы и двинулись спозаранку… Только вилы зря попортили… Гад ползучий.

– Что, не было самолета?

– Не, не было. Ох, и ржали там над нами. Опозорил нас Васильич на весь свет.

Витяй глянул на кузов, что-то прикинул и спросил, с надеждой в голосе:

– Мужики, может, подкинете?

Леник вернулся на место и сказал коротко:

– Все, трогай.

Гентос тронулся, затем не выдержал, спросил:

– Что, неохота дружков подвозить?

– Нахрена нам неудачники? – спросил в ответ Леник и смачно зевнул. До деревни добрались весело гогоча.

Дни тянутся своим чередом. Чем ближе конец недели, тем тяжелей становится на душе. От Аси ни весточки. Я тоже молчу. Рвать, так рвать. Однако под сердцем поселилась ледяная жаба. И растет день ото дня. Все-таки, очень не хочется ее терять.

Вот, наконец, суббота. Неужто уже неделя прошла? Словно стою у входа в зубной кабинет. И входить страшно, и делать нужно. Иначе будет только хуже. Хорошо, что не нужно на работу – я сейчас не в состоянии что-либо делать. Руки дрожат, мысли прыгают с места на место. Месяца не прошло, а уже вторая потеря. Господи, помоги продержаться этот день. Дай силы вынести. Дальше уже будет легче. Занять бы себя чем-то, но не хочу. До рвоты не хочу.

Я пошел на кухню. Сделал крепкий кофе. Заметил, что дрожат не только руки, а колотит меня всего. Закутался в халат, забрался с ногами в кресло. Сергей, насвистывая, подошел к холодильнику. Достал кусок колбасы, помидорку. Повернулся ко мне.

– Ух-е… Вадим, с тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь? – участливо спросил он. – Ты бледный, как смерть. Дай-ка, гляну температуру…

Он протянул руку, коснулся лба.

– Точно. Горишь. Тридцать девять. Давай быстро двигай в постель. И не вставай. И гадость эту не бери, – отодвинул он мою чашку. – Я сейчас травяной сбор заварю.