Жанна Абуева - Дагестанская сага. Книга II

– О-о-о, ты просто не знаешь всех моих достоинств!

– Одно уже знаю! Ты любишь шутки, – сказала Марьяша.

– Точно! А ещё розыгрыши! Обожаю разыгрывать людей!

– А они не обижаются?

– Нет, я же не обидно разыгрываю!

– А я бы обиделась!

– Да? В таком случае тебя обещаю не разыгрывать!

Танец кончился, но Султан и не думал отходить от Марьяши, занимая её беседой и заставляя постоянно смеяться, так что под конец ей стало казаться, что они знакомы целую вечность. Он познакомил девушку со своей сестрой, смуглой, черноволосой Саидой, которая сообщила, что знает Марьяшу по университету. В какой-то момент, когда возле девушек никого не оказалось, Саида неожиданно спросила, понизив голос:

– А что у тебя с Саидом?

– Ничего, – ответила оторопевшая Марьяша.

– Честно ничего? – продолжала допытываться Саида.

– Конечно, а зачем мне врать? – Расспросы слегка её покоробили, и она, глядя Саиде в глаза, сказала: – А почему это тебя так интересует?

– Да просто спрашиваю!

Марьяшу неприятно удивил этот разговор, но потом она решила, что Саиде, должно быть, нравится Саид, вот она и хочет удостовериться, что к чему.

А между тем свадьба продолжалась, и Омар Сиражутдинович Бутаев, ещё раз внимательно взглянув на стоявшую неподалёку Марьяшу, достал из кармана пиджака авторучку и, придвинув к себе лежавшую на столе белую бумажную салфетку, быстро написал на ней размашистым почерком: «Обрати внимание на эту девушку!» Передав салфетку сыну, он выразительно повёл глазами туда, где стояла Марьяша.

Султан, прочитав записку, взял у отца ручку и написал на той же салфетке: «Уже обратил!»

Всё завертелось с головокружительной быстротой. Ситуация стремительно развивалась в параллельном режиме – с одной стороны, её практически ежедневное общение с Султаном, сводившееся, главным образом, к прогулкам в парке и походам в кино, а с другой – активные переговоры между родственниками.

Она даже не поняла, о чём идёт речь, когда к ним в дом вдруг пришли с визитом мать и тётя Султана. Женщины, вполголоса о чём-то поговорив с Маликой, стали прощаться, и Марьяша, сидя у себя в комнате, услышала слова матери:

– Я, конечно, возражать не буду, но нужно поговорить с Юсупом и ещё с моей матерью. Она у нас самая старшая, так что будет, как она скажет!

– Разумеется! – ответила Асият Адамовна, мать Султана, интересная женщина со сдержанными манерами, показавшаяся Марьяше довольно холодной.

Айша против не была, а, наоборот, обрадовалась, что внучку её просит столь уважаемая и порядочная семья. Фарида, не имевшая дочерей и любившая Марьяшу, как родную, тоже присоединила свой голос в пользу этого брака, уверяя семью, что лучшей партии не сыскать.

Семья Бутаевых и в самом деле была авторитетной. Глава семьи, Омар Сиражутдинович, высокий, представительный мужчина лет пятидесяти, происходил из старинного кумухского рода и был одним из немногих лакцев, достигших в республике высокого положения во власти. При Даниялове был заведующим отделом обкома партии, а после его смещения – секретарём райкома, где работал добросовестно, являя собою образец служения партии и стране.

Конечно, райком партии и обком партии находились в неодинаковых весовых категориях, но, в конце концов, какая разница, где именно приносить пользу родине? Партия приказывает, а он, Бутаев, выполняет, вот и весь разговор. Хотя, если честно, было, конечно, немного обидно, что человек, пришедший на его место, не отличался особой компетентностью и, тем более, бескорыстием в служении отечеству, зато, в отличие от него, умел хорошо извлекать из своего высокого положения выгоду для себя и своего тухума.

Как бы там ни было, в республике Омар Сиражутдинович пользовался заслуженным и давно по праву утвердившимся авторитетом, имея прочный тыл в лице своей супруги и сына, который, наконец, влюбился. Уж кого только ни показывали Султану добровольные свахи, ни одна из девушек не зацепила его внимания, а вот юная дочка доктора Магомедова зацепила, да так, что, едва придя домой со свадьбы своего кузена, их сын тут же заявил: «Ну, я готов жениться!»

Давно об этом мечтавшие, его родители не стали терять времени даром, и если бы Марьяшина бабушка жила не в Буйнакске, а, к примеру, в Вологде, то за её благословением они отправились бы и туда.

Малика отложила медицинский журнал со статьёй о последних достижениях в лечении желчнокаменной болезни, которую она всё пыталась прочесть, и, откинувшись на спинку кресла, прикрыла устало глаза. В голову лезли совсем другие мысли, и все они были связаны с нежданно возникшей ситуацией. Она понимала, конечно, что дочери вырастают, у них появляются женихи, но не думала, что это происходит так быстро. И вот теперь ей предстояло благословить свою, оказывается, уже выросшую дочь на брак с замечательным, по всем отзывам, молодым человеком. Ей было страшновато из-за давившей на неё камнем ответственности.

Марьяша вступила в пору расцвета и обращала на себя взоры молодых людей, а потому, как посоветовала Малике мать, «лучше уж определиться с ней пораньше, а не то сама ещё сделает неправильный выбор, ведь в теперешние времена молодые люди совсем другие!»

Под неправильным выбором подразумевалось очень многое: социальный статус, происхождение, порядочность ближайшей родни вплоть до десятого колена и, конечно, желательная принадлежность к одной нации, что в вопросах брака, по Айшиному глубокому убеждению, играло немаловажную роль.

Накануне вечером у Малики с дочерью состоялся разговор о Султане. Она спросила Марьяшу:

– Нравится он тебе?

– Ну да… Видно, что очень хороший парень! – ответила Марьяша.

– А вообще?

– Что вообще? – переспросила дочь.

– Я имею в виду как молодой человек?

– Я же говорю – хороший!

– А ты вышла бы за него замуж? – спросила Малика уже в открытую.

– Мам, что значит замуж? – произнесла с укоризной Марьяша. – Ты же знаешь, я замуж пока не собираюсь!

– Ну да… То есть я хочу сказать, что, видишь ли, рано или поздно все девушки выходят замуж, и тут главное – не ошибиться с выбором!

Внимательно взглянув на Малику, Марьяша спросила:

– Мамочка, зачем ты мне это сейчас говоришь?

– Да так! – смутилась Малика, которая чувствовала себя неуверенно оттого, что, с одной стороны, не желала давить на дочь, а с другой – понимала, что Бог определил ей хорошую партию, о какой мечтала бы любая из дагестанских матерей.

Ей всё никак не удавалось решиться на новый разговор с дочерью, но, когда к ним пожаловала с поздравлениями тётушка Салихат, Малика быстро сказала:

– Тётя, ещё ничего не решено!