Андрей Акцынов - Бретёр

Так началась история с Мерлином. Почему Бретёр так назвал его? Дело в том, что Мерлин был полумифическим колдуном, которому приписывали воспитание легендарного короля Артура.

В кабинет вошел крупный, наголо бритый мужчина, одетый во все черное. От него веяло чем-то потусторонним и тяжелым, словно невидимый огонь преисподней повсюду сопровождал его на пути. Увесистый череп поблескивал на свету, а глаза распространяли вокруг разряды неясной природы электричества. Тяжелые мочки ушей были чуть оттопырены, как у Будды.

– Здравствуйте! У вас знакомое лицо. – Мерлин представился и протянул руку для приветствия.

– Здравствуйте!

Откуда знакомое – не ясно. Пластика и повадки Мерлина походили на пластику и повадки крупного черного кота. Однажды он увидел такого на площадке между кустов во дворе, он что-то кричал и шипел в компании самцов поменьше.

Мерлин сел напротив и пристально посмотрел Бретёру в глаза. Взгляд был магическим, но немного глумливым. «Прямо сейчас я воспламеню тебя, но сделаю это легко, без усилий», – как бы звучал он.

– Расскажите, откуда вы обо мне узнали?

– Я прочел вашу книгу, читал про вас в Интернете.

– Хорошо! Скажите, какова ваша цель?

– Я хочу стать сверхчеловеком. Вы могли бы научить меня? – произнес он и тут же удивился прямолинейности и безумности своего ответа. На мгновение показалось, что он находится в сумасшедшем доме и разговаривает с доктором. – Я взял с собой деньги!

– Деньги – это все туда. – Мерлин указал на коридор – туда, где за стеной сидела секретарша.

Дело было не в сумасшедшем доме, но в центре парапсихологии, Бретёр не мог и не пытался понять значение этого слова. Помимо психолога Мерлина в центре имелся астролог, психиатр и несколько экстрасенсов.

– А зачем вам это?

Бретёр не знал, что ответить. Ему стало страшно. Он вдруг почувствовал, что стал медленно плавиться под напряжением его взгляда.

– Я хочу быть сильным, хочу быть сверхчеловеком. Сейчас я чувствую себя неудачником, я даже не могу познакомиться с девушкой…

Признаться в последнем было крайне унизительно, но все обстояло именно так. На самом деле Бретёр не собирался это говорить, но подсознание вдруг вырвалось наружу, как течь в корабле, терпящем крушение.

– Когда вы станете сверхчеловеком, все это перестанет вас волновать, а любые самые красивые женщины будут к вам тянуться.

Картина показалась сказочно заманчивой.

– Вижу, вы пока не готовы…

Мерлин достал мобильник и прервался на короткий разговор с девушкой: «Да, моя котиша!..» Голос стал еще ниже и опустился до уровня грудного эротиче ского шепота, слова воспроизводились в замедленном темпе.

– …Ну что?

– Я пока думаю… Я хочу стать интересным человеком…

– Что?! – Мерлин выпучил на него глаза со смесью недоумения и ужаса, так что он даже испугался глупости сказанного.

– Я хочу быть сильным и хочу поиметь этот мир!

– Вот, это уже ближе к делу. – Мерлин взял ручку и аккуратно написал на квадратном листочке: «Сильный, иметь мир, вера в себя, лучше всех». – Я вижу такой алгоритм. Три вещи. Цель, формула, или пошаговая стратегия, и психическое состояние. И еще кое-что. Чтобы это работало, нужно верить! Есть один интересный фильм ужасов. Герой, спасающийся от вампира, хватает со стены крест и направляет на него. Вампир спокойно берет этот крест и вешает обратно со словами: «Чтобы это работало, нужно верить!»

Их встреча закончилась спустя несколько минут. Покинув центр парапсихологии, Бретёр вдруг ощутил небывалый прилив сил. Весь мир вокруг вдруг оказался оглушительно красивым и наполненным. Эффект продлился всего несколько часов.

После случая с бутиратом Бретёр во второй раз решил больше не принимать никаких наркотиков. Он решил, что с него хватит. Но тут подвернулся еще один необычный случай. Плюс ко всему накануне он прочитал первые книги Карлоса Кастанеды, герой которых проходит обучение у мексиканского шамана Дона Хуана, в изобилии потребляет наркотические растения – кактусы – и достигает с их помощью самых смелых, головокружительных вещей. Таких, что ясновидение и разговор с животными покажутся по сравнению с ними просто плевой чепухой. Кастанеда безоговорочно свидетельствовал в пользу наркотиков. Теперь Бретёр подумал, что они могут пригодиться не для того, чтобы стать плохим парнем, но для того, чтобы обрести силу.

В традиционном обществе наркотики – отнюдь не смертоносная забава для детей-дебилов, но инициация, то есть посвящение. Шаман с помощью мухомора или любого другого средства – зависит от региона проживания – забрасывает ученика в иную реальность, которая суть та же самая, только вид сбоку. Увидев всевозможные чудеса, неофит преображается и смотрит на мир уже другими глазами. Этот опыт остается с ним навсегда.

У Бретёра не было под боком кактусов, но были два приятеля с таблетками-«колесами». Вася, тот, который был все еще на свободе, с Димой. Моцарта решили не звать. Боялись его тотальной неадекватности. Он ведь выкидывал черт-те что даже в кристально трезвом состоянии.

Дима был опытный наркоман со стажем, профессиональный торчок. Нездоровая худоба и синевато-бледное лицо молодого вампира. Оба уже приняли по полтаблетки и своими движениями напоминали двух бурундуков из мультфильма «Чип и Дейл». Все трое шли по Васильевскому острову вдоль залива по частично покрытому мусором пляжу.

Спустя полчаса они поднялись на грузовом лифте, преодолели пару мрачных лестничных пролетов и оказались на самом последнем этаже большого серого дома. Там располагалась двухэтажная мастерская родителей Бретёра. Такие похожие друг на друга вместительные мастерские раздавал в свое время Союз художников. Мастерская была наводнена картинами, инструментами, печатными станками и всякой прочей утварью, уместной для мастерской.

– Ни хрена себе! – выражал Дима искреннее восхищение, явно подогретое наркотиками.

Они стояли на втором этаже и смотрели из огромных окон. Вдали в пепельно-розовой дымке виднелся центр города, Петропавловская крепость и Исаакиевский. На стенах в два ряда помещалась живопись. На левой стене папины пейзажи, на правой – мамины с масками, цветами и возбуждающими женскими фигурами.

Вася вывалил на стол пакет лимонов.

– Это если кому-то из нас станет плохо!

«Колеса» были чистейшей химией, и лимоны могли непонятным образом нейтрализовать их действие.

Таблетки производились в разных формах, оттенки действия также были различны. Машинки, сердечки, самые ужасающие – пентаграммы и сотни других. Каждая модификация имела свои нюансы, у каждой было множество цветов. Поразительное многообразие! Им достались серые «феррари». Он негодовал, почему не красные? В детстве он больше всего любил именно такие модели гоночных машин.