Хельга Графф - Нигерийский синдром

Моему терпению пришел конец, но любопытство взяло верх (на чем же основываются ее категоричные утверждения?), и я спросила: «Девушка, почему вы решили, что этот набор для мужчин?» Юное создание выдало гениальный по своей глупости ответ, хотя надо отметить, что у молодой особы была своя логика: «Так у нас его одни мужчины берут!» А мысль о том, что джентльмены покупают духи для своих и не своих женщин, в ее бедную тупую головку и не приходила! После такого «нелегкого процесса» я все же купила набор. Не зря же мучилась!

…Его я заметила сразу. То ли немец, то ли голландец, впрочем, какая разница. Одет хреново, как и все, кто нас окружал: на ногах ботинки-говнодавы (так мы ранее называли грубую страшную обувь, выпускаемую советской легкой промышленностью). Он сразу обратил внимание на нашу компанию, оглядел с ног до головы и с пренебрежением усмехнулся, и от этой кривой ухмылки моя неприязнь к этому человеку стала еще сильней.

Во-первых, я ненавижу, когда меня рассматривают, во-вторых, ненавижу тех, кто насмешливо ведет себя по отношению ко мне и моим близким, а в третьих, как во-вторых, так и во-первых! Одарив нахала таким же презрительным взглядом, я взялась за кроссворд, который поддавался мне с невероятным трудом. Кроссворды – это Левушкин конек, он их разгадывал всю жизнь, а моя голова была занята лишь мыслями о том, как уехать в Африку и не просто вернуться, а вернуться живыми и здоровыми. И как грозное предупреждение то и дело всплывали строчки из Корнея Чуковского: «В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы…»

Наконец, объявили посадку.

Наши места в салоне находились рядом, а через проход разместился тот противный тип, который рассматривал нас в аэропорту. Рядом с ним сидела женщина лет сорока пяти (как я поняла, случайная дорожная знакомая). Полет проходил нормально. Мы разговаривали на русском, обсуждая наше предстоящее пребывание в Гане. По окончании полета Лева встал первым, готовясь выйти из салона, и тут я заметила, что наш вражеский попутчик буквально с головой влез в сумку, которую держал в руках муж. Он рассматривал содержимое, что-то говорил своей спутнице, и они весело смеялись, вовсю обсуждая нас. Понаблюдав пару минут, я громко сказала на немецком: «Эй ты! Вынь свой нос из моей сумки!»

Мой голос, видимо, раздался как гром среди ясного неба. Этот идиот был так ошарашен и растерян, что от его былой наглости не осталось и следа. Про таких, как я, говорят «псих», потому что, если случаются подобные поганые ситуации, контролировать себя я уже не в состоянии и могу не только поругаться, но и кинуться в драку. Наливаясь злобой, сквозь зубы произнесла: «Ты что же это смеешься над моим мужем?!»

Вопрос прозвучал как угроза. Для пущей убедительности я даже слегка ударила кулаком по спинке кресла перед его носом. Угроза усугублялась и тем, что, жутко поправившись, я весила почти восемьдесят килограммов вместо положенных пятидесяти, соответственно, и кулаки стали внушительными. Хочу заметить, что европейцы трусоваты и боятся конфликтов, и если ты ведешь себя агрессивно, то связываться с тобой не будет никто, кроме разве что русских или турок. Растерявшись, попутчик и его спутница забормотали извинения, наперебой объясняя, что ничего не имели против нас.

– Ну что же, ваше счастье, – заявила я воинственно, буквально нависнув над ними своим мощным телом, – а то были бы у вас, ох, нешуточные неприятности! Повезло вам сегодня!

Они поняли меня правильно и сидели, вжавшись в свои кресла, даже не смея пошевелиться. Да, я такая: ни своих, ни чужих в обиду никогда не дам! Инцидент был завершен, но ярость во мне бушевала долго! Вот ведь какие подлецы, думали, что мы не понимаем по-немецки, а раз русские, значит, можно поиздеваться. Ну ничего, мы любого поставим на место, нас только не трогайте! Не дергайте тигра за хвост, а то голова запросто может очутиться в пасти! Папа всегда очень волновался за меня, не раз повторяя, как истину: «Оля, не лезь не в свои дела, а то, не дай бог, убьют!» Но я не могла согласиться и с гордым видом проходить мимо чужой беды или несправедливости.

Один раз в питерском троллейбусе, еще в девяностых, к трем иностранкам, не знаю, откуда конкретно, прицепились два контролера-мордоворота. Едва девочки, с небольшим опозданием, прокомпостировали свои талоны, как рядом с ними моментально нарисовались эти уроды. От контролеров у них не было ничего, даже, наверное, буквы «К».

– Пошли на выход! – грубо скомандовали они «цыплятам».

Троллейбус в этот час был забит под завязку, но ни один наш гражданин ни слова, ни полслова в защиту девчонок даже не хрюкнул. Все сделали вид, что их здесь и не «стояло» вовсе! Как я могла отдать этим бандитам на растерзание детей, которые, едва очутившись в их руках, оказались бы вообще без денег и ценностей?! Нет, конечно! Никогда! Поэтому срочно вмешалась в ситуацию.

– Они прокомпостировали билеты, и им совершенно незачем выходить вместе с вами, – сказала я спокойно.

– Они сделали это поздно, – ответил один злодей и, вцепившись в куртку одной из кандидаток на ограбление, стал тянуть несчастную к выходу.

К счастью, в это время рядом освободились места, и, вырвав детей из рук проходимцев, я живо усадила их рядом с собой. Троллейбус безмолвствовал, с большим интересом и любопытством прислушиваясь к перепалке. Перепуганные девчонки, сжавшись, сидели рядом, с надеждой глядя на меня.

– Они никуда с вами не пойдут, ясно?! – твердо дала я отпор нападавшим.

– Слышь, – обратились они ко мне, – ты-то, коза, чё вякаешь?! У тебя самой-то билет есть?

– Разумеется, – спокойно парировала я, держа перед их носом месячную проездную карточку, и, в свою очередь, потребовала: – А теперь попрошу ваши документы!

Они продемонстрировали контролерские карточки. К своему счастью, я всегда умела пользоваться любой полученной полезной информацией, а тут как раз подвернулся случай. Буквально за пять минут до выхода из дома по радио я услышала, что карточки контролеров будут теперь не синего, а фиолетового цвета, и решила воспользоваться этими сведениями.

– Между прочим, – заявила авторитетно, – у контролеров карточки не синего цвета, как у вас, а фиолетового, именно поэтому я подозреваю, что вы не настоящие контролеры, это первое, и второе – через одну остановку отделение милиции, где мы разберемся, какое отношение вы имеете к контролю вообще!

Услышав магическое слово «милиция», на следующей остановке их и след простыл! После инцидента спасенные девочки долго жали мне руки и искренне благодарили за помощь. Перед остальными, равнодушными гражданами нашего города, в долгу я не осталась, прочитав им внушительную лекцию о том, что нужно все-таки, несмотря ни на какие, даже опасные ситуации, оставаться людьми!