Сергей Якимов - САГА О ТОРАНЕ

Черноусый гигант – капитан гвардейцев – подошел к Торану, разглаживая на ходу мокрые усы.

– Ты ведь уже имел дело с черными монахами? – спросил он.

– А как же! И многих отправил на тот свет.

– Думаю, тебе придется заняться этим еще…

В то утро, когда Торан еще только приближался к проклятому острову, к другому острову, расположенному в тридцати милях от Рикта, приближались несколько галер. Жители этого острова, что назывался Ай-Мет, еще спали и не ведали о приближающейся опасности. А она скользила по воде, скрытая утренним туманом, и лишь тихое шлепанье весел выдавало ее присутствие. Песок зашуршал под днищами галер, и они остановились у южного берега, который крутой каменистой стеной спускался к самой воде.

В полной тишине выпрыгивали из галер люди в черных тогах и в тусклом утреннем свете сверкали изогнутые сабли в их руках, и капли влаги блестели на арбалетах за их спинами. Люди разделились на две группы и скрылись в узких трещинах, ведущих наверх. Действовали они уверенно, будто знали дорогу.

Как и на Рикте, никто не жил на Ай-Мете вдоль каменного берега. Городок, меньший, чем Рикт, лежал на низком противоположном берегу, а всю остальную часть острова занимал лес.

Однако в лесу, в затерянной среди деревьев хижине, жил известный на всех Словских островах лекарь Гертапон. Разбудил его лай собаки. Он поднялся, взглянул на мирно спящего Хамрасвоего четырнадцатилетнего ученика, которого не разбудило бы даже пришествие Тьмы, – и подошел к окну. Большой рыжий пес бесновался на цепи, разрывая утреннюю тишину громким резким лаем. «Опять кролика учуял,» – подумал Гертапон и открыл дверь.

Две стрелы рассекли воздух и впились в его тело, отбросив назад в дом. Пес просто взбесился и теперь лаял и выл одновременно.

Хамр вскочил и увидел, как его учитель упал с двумя стрелами в груди и в руке. Юноша бросился к нему, но тот остановил его и с пеной на губах прошептал:

– Беги в поселок! Предупреди…

Пес на улице жалобно взвыл, и Хамр увидел черного монаха, перезаряжающего арбалет. Еще трое монахов бежали к дому. Хамр бросился к другому выходу, распахнул низкую дверь и вылетел на едва заметную тропинку, петлявшую между деревьями. Он несся по ней, сломя голову и даже не заметил, как стрела встряла в дерево позади него. Он не слышал, а скорее чувствовал, что за ним гонятся. Задыхаясь и спотыкаясь, вбежал он в поселок и только тут оглянулся.

Никого сзади не было, и темный в этот утренний час лес хранил зловещее молчание.

– Вставайте!.. – успел крикнуть Хамр до того, как неизвестно откуда пущенная стрела впилась ему в ногу.

Он упал и увидел, как из леса выбежали два монаха с саблями в руках и бросились к нему. Еще несколько черных фигур подбежали к первому по улице дому и, выбив окна и двери, ворвались внутрь.

Хамр не слышал донесшихся оттуда криков, потому что в ушах у него звенело, а перед глазами плясали огни. Помогая себе руками, он полз к ближайшей двери. До нее оставалось два шага, а монахи уже были шагах в десяти. Краме сознания Хамр понимал, что не успевает, и уже чувствовал на себе холодное дыхание смерти.

Тут дверь, к которой он полз, распахнулась, и из нее выскочили двое мужчин. Один подхватил Хмара и втащил в дом, а второй захлопнул дверь перед самым носом монахов. Удары в прочную дверь сменились для юноши сплошным далеким гулом.

Черный монахи ворвались в поселок, по двое-по трое врывались они в окраинные дома, сея смерть и ужас, заливая кровью стены и полы. Если не могли выбить двери – били окна и лезли в них. Лишь дом, спасший Хмара, оказал сопротивление. Прочные двери выдержали удары, а монах, сунувшийся в разбитое окно, лишился кисти руки. И прежде чем туда попытались сунуться еще, хозяева загородили два окна, выходящих на улицу, тяжелыми шкафоми.

Черные монахи рассыпались по улицам окраины, а в центре города собирались группы вооруженных рыбаков и спешили на помощь горожанам. Сердца их сжимались, а глаза сверкали от гнева, когда шли они по улицам, где лежали окровавленные тела, а пустые дома смотрели на них глазницами разбитых окон.

Вскоре по всей окраине разнесся звон стали. Почти на каждой улице бились рыбаки с черными монахами, но несмотря на то, что было горожан намного больше, чем монахов, долго не смогли справиться они с людьми в черных тогах. Один за другим падали рыбаки, женщины не успевали перевязывать их раны, а монахи все орудовали своими окровавленными саблями, не зная усталости и будто не замечая своих ран. Понимала защитники города. что не обхзодится тут без черного колдовства, но ничего поделать не могли.

И неизвестно, как закончилась бы эта страшная битва, если бы к острову не подошла боевая панрийская галера и в город не высадились гвардейцы. Быстро оттеснили они монахов к лесу и, не выдержав натиска, те бежали. Гвардейцы и рыбаки преследовали их, но лишь несколько мертвых монахов остались лежать на земле, а остальные укрылись в замке, которого никогда раньше не было на острове. Ошеломленные горожане и ничего не понимающие гвардейцы осадили замок в ожидании подкрепления, когда галера с Тораном на борту приблизилась к острову.

Подплывая к острову Ай-Мет, гвардейцы первым делом увидели струйки дыма, поднимавшиеся над городом. Все шхуны стояли в небольшом порту, сам он был малолюден, лишь несколько старух да ребятишек смотрели, как галера замерла у деревянного пирса, покачиваясь на волнах. Гвардейцы слаженно сошли с нее и построились колонну.

Вскоре к ним подошел рыбак с перевязанной рукой и порезом на щеке, с двумя заткнутыми за пояс саблями.

– Я – Мутай, – представился он. – Я поведу вас к замку этих проклятых монахов.

Он развернулся и тяжелой походкой направился в город.

Отряд двинулся за ним.

– Как сейчас обстоят дела? – спросил у него капитан.

– Ваши гвардейцы помогли нам, без них бы мы не справились.

Замок окружен. Мы нашли также галеры монахов и перегнали их в порт. Теперь им некуда бежать!

В последних словах его была ненависть, способная растопить вечные льды севера. Выйдя из центра города, понял Торан, почему она так сильна.

Улицы хранили на себе следы жестокой битвы. Окна и двери многих домов были выбиты, стены в некоторых местах почернели от огня, а из окон нескольких домов еще шел дым. Тут и там на каменной мостовой попадались пятна крови. У полностью сгоревшего дома одиноко сидела собака, которая, наверное, больше никогда не увидит своих хозяев. И чем ближе они подходили к окраине, тем страшнее становилась картина. Пятеро мертвых рыбаков лежали у стены дома, а возле них, склонив головы на колени, сидели женщины. Они проводили отряд взглядом полным слез и надежды на отмщение.