Дмитрий Барчук - Александрия

Несколько раз покушались и на мою жизнь, но служба безопасности всегда оказывалась на высоте, поэтому я до сих пор еще жив. Таковы были условия первоначального накопления капитала в нашей стране. Выживает сильнейший. Леонид делал свою работу, как мог, а я свою. И какие средства использовал каждый для достижения поставленной цели, на эту тему в нашем кругу не принято было распространяться. Я особо не касался его дел, а он моих. Все равно за всем не уследишь. Да мне и нравилось выполнять представительские функции, это у меня получалось. Главным критерием выполненной работы был ее результат.

С Борисом Николаевичем Ельциным еще в период его работы первым секретарем Московского горкома партии меня познакомил Иван Матвеевич. Потом московский партийный лидер через меня неоднократно обращался за помощью в финансовый отдел ЦК по поводу финансирования какого-нибудь мероприятия. И всегда, даже в период опалы мятежного уральца, дядя Ваня либо сам, либо поручая это дело мне, находил возможность удовлетворить его просьбу. Такая взаимовыручка среди старых коммунистов никогда не забывается. Поэтому после гибели моего наставника я унаследовал от него и расположение будущего президента страны. А это очень многого стоит.

Одно время я даже работал советником председателя правительства Российской Федерации, но с приходом к власти Гайдара я целиком и полностью посвятил себя частному бизнесу. У него хватало своих советчиков. Да и не разделял я стратегию этой «шоковой терапии». Как еще Россия выжила после такой процедуры!

Но свои связи в администрации президента и в правительстве я сохранил. Иногда мне кажется, что эти мои полезные знакомства и позволили мне тогда, после революции, выжить. Тайные неклюдовские акционеры пораскинули умишком и сообразили, что живой я принесу им куда больше пользы и денег, чем мертвый, но безопасный. А тут еще на распродажу России понаехали западные банкиры. А из них добрая половина – евреи. Вот когда мне пришлось сказать спасибо своему папочке Аркадию Иосифовичу Бернштейну за свой длинный нос и кучерявые волосы. Заграничные Ротшильды тоже приняли меня за своего. И захотели вести дела со мной, а не с ребятами в погонах.

Куда было теперь деваться начальству господина Неклюдова? Только терпеть меня и периодически доить. А Леониду, полагаю, строго-настрого наказали глаз с меня не спускать, чтобы, не дай Бог, не ломанулся я за флажки. И при первой же попытке к бегству…

Мой банк в приватизации государственной собственности принимал самое что ни на есть активное участие. Мы даже создали для этих целей целое управление. Только за один месяц оно осуществляло до полусотни сделок по разгосударствлению крупных и средних промышленных предприятий. Сейчас мне ставят в вину хищение еще в 1994 году пакета акций комбината калийных удобрений, принадлежащего Российской Федерации. Я уже об этой операции и думать забыл, столько их прошло с той поры. Обвинение считает, что я в составе преступной группы незаконным путем завладел этими акциями. Моя подставная фирма, кроме выплаченных государству денег за ценные бумаги, должна была еще инвестировать значительную сумму в техническое перевооружение комбината. Таковы были дополнительные условия инвестиционного конкурса. И эти деньги она перечислила комбинату. Есть доказательство – платежное поручение. Но получатель их вернул отправителю под предлогом невозможности освоения средств. Дальше мои фирмы распылили этот пакет акций и несколько раз перепродали его другим инвесторам.

Да, денег на модернизацию комбинат так и не получил. Но скажите честно, господа присяжные заседатели, мог бы я один со своими дружками-подельниками провернуть эту сделку без вышестоящего на то благословения. Почему это целых десять лет и на областном, и на московском уровнях всех все устраивало, а потом вдруг перестало устраивать? Если бы директор того комбината, чиновники в Госкомимуществе, в областной администрации не получили от моих людей своей доли, думаете, они бы стали так долго закрывать глаза на нарушение законности? Так почему же их нет сейчас рядом со мной на скамье подсудимых? А в клетке сидим только я и мой тогдашний заместитель по инвестициям.

В Китае почему-то, борясь с коррупцией, в первую очередь сажают чиновников, допустивших воровство казенного имущества, а у нас – предпринимателей. Интересная вещь: тот, кто берет взятки, – не виноват, это ему положено по должности, а тот, кто дает их, – преступник. В клетку его, гада. Ату его, ату, чтоб другим было неповадно.

Но все эти сделки с ваучерами во время «народной» приватизации были всего-навсего репетицией серьезных дел, а они начались после выборов президента в 1996 году.

Ежу было понятно, что шансов у Бориса Николаевича быть избранным во второй раз кот наплакал. Уж слишком зол был простой люд на своего избранника. Вместо обещанного благоденствия и процветания в капиталистическом рае большинство людей получили нищету, войну в Чечне и тотальный страх, что завтра им просто-напросто не на что будет купить кусок хлеба. Да, появились свобода слова, по телику стали показывать порнуху и чернуху. Но что такое свобода, когда жрать нечего? Как верно заметил один юморист, чем больше хочется есть, тем меньше хочется свободы. И народ, похоже, всерьез собирался использовать свое конституционное право и отправить Деда на пенсию. К тому же здоровье у Бориса Николаевича было на тот момент хуже некуда, а преемника на горизонте еще даже не просматривалось. В этой ситуации лидер коммунистов имел все шансы взойти на престол и устроить России очередную кузькину мать.

Надо было во чтобы то ни стало во второй раз протаскивать Деда на царство, а заодно и спасать себя. А для этого предстояло убедить избирателей, что без Ельцина страна просто свалится в хаос безвластия и гражданской войны. Он, конечно, не святой. Но лидер коммунистов – еще хуже. Из двух зол надо все-таки выбирать меньшее.

А это была очень непростая задача. Рейтинг действующего президента едва достигал десяти процентов. Переизбрание его на второй срок казалось фантастикой. И требовало таких же фантастических затрат. И мы, семеро банкиров, в том числе и ваш покорный слуга, взялись отыскать эти деньги.

«Голосуй или проиграешь» – под таким лозунгом проводилась наша предвыборная агитация. На борьбу за голоса избирателей были брошены лучшие головы России: певцы, артисты, музыканты, аналитики… Естественно, всем нужно было платить за работу. И та коробка из-под ксерокса с половиной миллиона долларов, с которой на выходе из Белого дома ретивые охранники задержали двух шоуменов, была лишь малой каплей в море того финансового потока, который обрушился на бедную страну в разгар предвыборной кампании. Надо отдать должное личному мужеству Бориса Николаевича. Он был очень болен тогда, но все равно из последних сил выходил на эстраду и лихо отплясывал с молоденькими танцовщицами перед телекамерами.