Марина Белова - Злой рок Сейшельських островов

Мы возвращались в «Пилигрим» в приподнятом настроении.

– Только давай не будем говорить Воронкову, что мы напоили Раису Антоновну коньяком, – предложила я. – Он ведь опять переведет на нас стрелки. Мол, настроили бедную женщину, споили. Вот она спьяну и пошла на преступление. Хорошо хоть не убила.

– Согласна. Если Иванов не станет преследовать Раису Антоновну, то и нам надо о ней молчать. Мне вообще кажется, что с майора с головой хватит Комиссарова. Ну и наделал делов сиротка!

В «Пилигрим» мы успели до приезда Воронкова, чему весьма были рады. Он нам дал четкую инструкцию – ехать в агентство и сидеть там, ждать, – а мы ее нарушили. Однако угрызения совести нас совсем не мучили. Мы распутали дело! Или, считай, почти распутали. Оставалась не раскрытой только смерть Ярцева, но должен же наш приятель хоть чуть-чуть потрудиться? Убийство произошло на его территории, вот пусть и занимается им.

– Воронкова еще нет? – на всякий случай спросила я Алену.

– Нет, но у нас гостья, – загадочно улыбаясь и косясь глазами на дверь кабинета, ответила девушка. – Она со Стефанией Степановной разговаривает.

Заинтригованная сообщением, я приоткрыла дверь в кабинет. Моим глазам предстала милая картина. На диване сидели Степа и Нина Приемыхова. Они пили чай вприкуску с шоколадными конфетами и болтали так, будто сто лет знают друг друга.

– Нина? Какая встреча! – воскликнула я.

– Марина, представляешь, Нина – ясновидящая! – выразила восторг от новой подруги Степа. – Она все-все может угадать.

– И даже то, где мы работаем? – удивилась Нининому появлению в «Пилигриме» Алина.

– Зачем угадывать то, что можно узнать и так. Я помню, как вы были обеспокоены происходящими на острове несчастными случаями. Сама долго думала над этим. Так получилось, что мы были последними, кто общался с покойными. Негоже было бы не проводить этих людей в последний путь. Я пошла в туристическое агентство, взяла у секретаря адреса Бабенко, Кудрявцева, Коровина, ваши координаты, на всякий случай.

– На какой такой случай? – насторожилась Алина. Все-таки Нина ясновидящая, мало ли что ей привиделось. Может, и мы уже обречены.

Взглянув на наши вытянутые лица, Нина поторопилась заверить:

– Нет-нет, не подумайте, что с вами должно что-то случиться. На роду у вас начертана долгая жизнь. Я просто хотела вас позвать на похороны Бабенко. Вы так близко к сердцу приняли происходящее на острове, пытались как-то предостеречь остальных, что я решила, вам тоже захочется проводить этих людей в последний путь. Я пыталась к вам дозвониться, но никто не отвечал.

– Да нас и дома не было, – устало вздохнула Алина. – Вы, Нина, верно заметили, нам не безразлична чужая боль. Мы спать не будем, если не найдем преступника, – сказала она и удовлетворенно улыбнулась от осознания выполненного долга. Дело завершено, и теперь можно расслабиться, если, конечно, Воронков не привлечет нас по статье «доведение до самоубийства».

– Но вы-то попали на похороны? – спросила я, помня о том, что на похоронах, кроме Павла была еще одна женщина, которая, как решила Маша, тоже была с Павлом Алексеевичем на Сейшелах.

– Да. И, знаете, нашелся еще один человек, который захотел проститься с покойным. Это Дмитрий Алексеев.

– И как он себя вел? – поинтересовалась Алина, после того, как обменялась со мной многозначительным взглядом.

– Ой, – вздохнула Нина. – Странно вел. Наклонившись над гробом, он что-то шепнул покойному в ухо. Может нехорошо на человека наговаривать, но мне показалось, что Дмитрий в этот момент улыбался.

– Вам не показалось, Нина, – хмыкнула Алина. – Дмитрий, он же Павел, пришел вогнать гвоздь в крышку гроба своего врага.

На этот раз пришла очередь удивляться Нине. Алина не стала долго томить ясновидящую.

– Вы правильно сказали, что всех этих людей связывает прошлое. Любовь, измена, обман – все переплелось в одном клубке. Хотите послушать, как Павел распутал этот клубок? Как разрубил гордиев узел? – спросила моя подруга. Дождавшись, когда Нина кивнет, она стала рассказывать.

– Будем надеяться, что Хрящев выкарабкается, – выслушав Алину, пожелала Нина. – Все-таки судить и карать должен только бог. Ну, может быть, еще суд и полиция.

Раздались редкие аплодисменты. В дверном проеме стоял Воронков и хлопал в ладоши.

– Уже пресс-конференцию даете? Браво!

От неожиданности я вздрогнула.

– Сергей Петрович, разве так можно? Вы всегда появляетесь как черт из табакерки, – упрекнула я майора и потянулась к бутылке с водой, чтобы унять икоту, возникшую по причине испуга.

– Люди с чистой совестью при виде полиции в обморок не падают, – хмыкнул майор.

Нина Приемыхова как-то странно посмотрела на меня и Алину, естественно, она не могла понять, что наш майор так шутит.

– Сергей Петрович, как вы можете честных женщин оговаривать? Еще перед посторонним человеком, – обиженно насупилась Алина. – Знакомьтесь. Нина Приемыхова. Тоже летала с нами на Сейшелы.

– А, гадалка и ясновидящая Нонна? – воскликнул Воронков. С его слов можно было предположить, что он все-таки внял нашей просьбе и ознакомился со всеми из нашей группы. – Ладно, на этот раз вам повезло. – Он без приглашения вошел в кабинет и сел на диван между Степой и Ниной.

– Что значит «повезло»? – уточнила я.

– Павел Комиссаров страдал нервно-психическими расстройствами, даже находился на диспансерном учете у психиатра. В принципе, от парня можно было ожидать всего, что угодно.

– Вы это к тому, что Комиссаров не предстанет перед судом? – спросила Алина.

– Это я к тому, что вы не предстанете перед судом, – огорошил нас майор. – Пришло же вам в голову заявиться к нему в тот момент, когда он решил покончить с собой. Кстати, он даже предсмертную записку оставил. Или может, это вы его принудили написать ее?

– Сергей Петрович, он сам, честное слово. Мы к нему даже не приближались! Мало ли чего можно от психа ожидать?!

– Хотелось бы вам верить, – задумчиво произнес Воронков.

– А вы нам верьте, верьте, – в один голос воскликнули мы с Алиной.

Майор ничто на это не ответил. Он хлопнул себя ладонями по коленям и крикнул Алене:

– Интересно, меня кто-нибудь в этих стенах чаем угостит?

– Уже несу, Сергей Петрович.

Ровно через пять секунд наша секретарша вошла в кабинет с подносом. Кроме чашек с кофе она поставила на поднос на свой страх и риск бутылку ликера «Бейлис».

– Извините, печенье, ваше любимое, – с придыханием сказала она, – закончилось.

Только после того, как Воронков похвалил ее старания: «Хороший кофе. И ликер ничего», я осмелилась спросить:

– Сергей Петрович, а кто Ярцева на тот свет отправил? Ну не Комиссаров же? И не Коломиец?