Гапарон Гарсаров - Песня сирены

– Известный специалистам-психологам? – уточнила его ведущая.

– Да, непременно… – кивнул Брон, чья фамилия показалась Лавре смутно знакомой.

– Это бывший одноклассник дяди Глеба, – сказал Мик, указав на рассуждающего в телевизоре господина. – Очень хороший человек, мастер своего дела, неоднократно получал всякие там международные гранты, да и ценится не только у нас, но и за рубежом. В Австрии, например.

– Да уж, – признала Гербер, не сводя с него взгляда. – По-моему, Глеб Валентинович хотел познакомить меня с ним как с психологом…

– Ну, не думаю, что это проблема, – улыбнулся Микола. – Попрошу Эрнеста Львовича, чтобы он дал его номер телефона. Они с ним раньше были коллегами.

– Так дядя Марины тоже психолог? – удивилась Лавра.

– Да, но работает он не в России, – кивнул Мик, достав из холодильника баночку йогурта. – Он живёт в Австрии и, кстати, является бывшим учеником Брона.

– Ясно, – вздохнула девушка после того, как интервью с известным мастером сменилось блоком рекламы.

Из-за раннего часа, Лавра с Миколой решили не будить Тараса и Марину хотя бы до девяти. К тому же подруга непременно запроситься в больницу, а ей там лучше не появляться. Ведь неизвестно, что произошло с господином Холодовым за ночь. Тихо собравшись после лёгкого завтрака и забрав коалу с комнатного дерева, они отправились в зоопарк. Фимка после короткой прогулки с Миколой была заперта на кухне, чтобы не рыскала по квартире.

Петербург оставался прежним: те же пробки на дорогах, множество людей, снующих во всех направлениях и шум. Впрочем, Мик умудрялся с лёгкостью объезжать все дорожные заторы. Благодаря этому путь до зоопарка составил всего ничего. Днём коала вела себя гораздо скромнее: на коленях не скакала, взобраться на приборную доску не стремилась, лишь прижалась к брюнетке.

Возле зоопарка на удивление царило спокойствие. Наверное, с утра сюда мало кто ходил, отчего сидящий у главных ворот охранник мирно дремал.

– Подожди, – остановил Микола девушку, когда та собралась выйти из машины, – оставь коалу здесь, не неси сразу.

– Почему? – не поняла Лавра.

– Мало ли какие служаки попадутся, отберут у тебя зверюшку, премию не выплатят, а ещё пригрозят разборкой с милицией. Пусть уж со мной посидит, а ты иди узнай, что по чём…

Совет был дельный, поэтому Лавра пошла в администрацию одна. Она благополучно проскользнула через узкие ворота и направилась мимо подстриженных кустиков к кирпичному зданию, от которого выстроились клетки и загоны с животными.

– Извините, – обратилась брюнетка к подметающему двор старичку, – где тут у вас начальство?

– Жалобы какие что ль?! Чего прямо начальников вам всем сразу подавай?!! – возмутился уборщик, махнув в её сторону метлой. – Русским языком же для вас, бестолочей, написано – к клеткам близко не подходить, обезьянам ценные вещи не показывать, а возле пастбища жирафов внимательно следить, чтобы они вас сверху не облизывали!..

– Нет, я по другому вопросу, – улыбнулась Гербер. – Я насчёт коалы пришла узнать, про ту, что от вас убежала.

– Она от меня не убегала, – всё так же настороженно говорил пожилой дворник. – Это её Касьян с Олькой довели, били-били за то, что она эвкалипт весь пожрала, вот и нету теперь коалы вашей…

– Били?! – возмутилась девушка от такого признания. – За что же бить-то, коалы эвкалиптом, по-моему, как раз питаются на воле…

– Да не знай я, у нас все туточки с прибабахом, – продолжал дед, которого эти самые «прибабахи» тоже не обошли стороной. – А ты это что ль, того самого, коалу нашувидела где-нибудь?

– Да, – подумав, кивнула Лавра, – вчера на Петроградской набережной возле китайских львов.

– И чего, чего не поймала-то, наша директриса целых сто рублёв обещалась дать тому, кто её сюда приволокёт?..

– Так она испугалась, – солгала выпускница. – А когда я поняла, что это коала, поздно было, убежала она.

– Вот засранка, ты погляди ж! – посочувствовал старик. – Да, сто рублёв на дороге нонче не валяются, хоть бы губомаралку себе прикупила, и то хорошо. А чего припёрлася-то, я не пойму? За одни твои рассказы никто платить не станет, размечталась!..

– Да я уж так, мимо проходила, думаю, дай скажу кому-нибудь, где коала бегает-то по вечерам…

Зоопарк, каким бы милым и прелестным он ни казался на первый взгляд, предстал в глазах Лавры грязным и ничтожным, раз здесь так гнусно обращались с беззащитными животными. Где это видано, чтобы маленькую хрупкую коалу бить только за то, что та поедает естественный для себя корм?! В конце концов, не для красоты же ей в клетку ставят этот самый эвкалипт! Ну уж нет, не видать вам больше редкостного экземпляра из далёкого южного континента как своего затылка!..

– Ты был прав, здесь одни сумасшедшие, – прошипела Лавра, вернувшись в машину.

– Что, отказались деньги давать? – усмехнулся Микола с видом, говорящим: «Ну, я же тебя предупреждал…»

– Увези меня отсюда. Ещё не хватало, чтобы нас увидели вместе с коалой.

– А что тебя не устроило-то? – недоумевал парень.

– Здесь одни садисты, они бьют животных, – возмутилась девушка. – Оттого-то все их питомцы и убегают. Пусть они теперь сами побегают, может, научатся с животными обращаться должным образом.

– Тогда тебя, значит, надо домой везти, с коалой-то в больницу не сунешься, о её пропаже теперь весь город знает.

– Марина с Тарасом ещё спят, а оставлять её без присмотра нельзя, да и Фима ваша плохо воспринимает дикого зверя. Может, лучше в квартиру Глеба Валентиновича забежать? Там Груня и места много.

– Тараска вообще-то говорил, чтобы ты Фимку себе взяла на временное содержание, – напомнил Микола, сворачивая к набережной. – Давай лучше так поступим: я вас оставлю на Атаманской, если Груня действительно там, а потом созвонюсь с брателло, и он болонку к тебе сам доставит.

– Ну ладно, – быстро согласилась Лавра.

– К тому же ты что-то про Бога говорила. Там как раз церковь рядом, можешь сходить, за дядю Глеба свечку поставить.

Александро-Невский монастырь состоял из множества построек. Этот «золотистый» ансамбль никак не сочетался со своим мрачным содержимым – некрополем. Лавра вошла во двор святого места, предварительно повязав на голове платок. Также она смыла с лица косметику, поэтому теперь смотрелась не самым лучшим образом.

Церковь, в которую попала девушка, впечатляла своими размерами и росписью на далёком потолке. Правда, прихожан в ней оказалось совсем мало. По залу ходили из угла в угол три старушки. В центре усиленно крестился молодой человек в каких-то лохмотьях. Наверняка, какой-нибудь нищий, которых возле храмов всегда пруд пруди.