Гапарон Гарсаров - Песня сирены

Теперь Лавра не испытывала к отцу Марины неприязнь. В глубине души она, конечно, до сих пор ненавидела его за жуткое прошлое, за обман, за злодейства против отца, но уже как-то не так сильно. Жалость пробежалась где-то глубоко внутри, хотя девушка и постаралась загасить в себе эти чувства. Она вспомнила вчерашний день и то, как едва не покончила с собой. И виновником всего этого был именно он – тот самый человек, что лежал сейчас перед ней, оплетённый трубками и бинтами. Едва ли он жалел её отца перед тем, как расправиться с ним.

– Ну? – спросил водитель, когда они покинули палату Глеба Валентиновича.

– Я уже сказала, что собираюсь уезжать, – заявила Гербер, сняв медицинский халат. – Вы рассчитывали, что я пожалею вашего шефа? Простить кого угодно я ещё готова, но вот Марка Франковича и отца Марины – никогда.

– Никто и не заставляет тебя их прощать, – заверил охранник. – В конце концов, какой смысл бросать шанс обучиться в универе только из-за Маринкиных родителей и Финтберга? Можешь жить в другом месте, можешь снять комнату в общаге. А хочешь, я подыщу квартирку рядом с универом?.. Не дури, Лавруш. Ошибку делаешь, я тебе говорю, большую ошибку.

– Вся моя жизнь до сегодняшнего дня – это одна сплошная ошибка…

Лавре не часто приходилось пользоваться мобильным телефоном. Наверное, поэтому она не смогла самостоятельно набрать номер своей матери, сначала запутавшись в кодах, а потом и в красиво подсвеченных кнопочках. Впрочем, возможность застать Агнию Лесофовну дома в такое время равнялась нулю. В субботу и она, и брат, и его гражданская жена Жанна, пребывающая на седьмом месяце беременности, скорей всего, отдыхали на даче. Свежий воздух, поспевающие овощи и ягоды, хорошая погода – этого вполне достойный повод покинуть душный город на все выходные. Однако удача оказалась на стороне девушки, и трубку сняли на третьем гудке.

– Ой, дочка, ты! – обрадовалась мама, едва услышав её голос. – Вот уж сюрприз, не ожидала твоего звонка. Как ты?

– Я звоню с чужого сотового… – сразу же пояснила Гербер, оглядываясь на Володю, который стоял у поста медсестры и расспрашивал про состояние Глеба Валентиновича. – Буквально на пару минут.

– Да-да, – поняла Агния Лесофовна, но следом на что-то отвлеклась, зажимая микрофон ладонью. – Тут Жанночке плохо, ждём врача. У нас очень жарко, а духота на неё плохо сказывается… Ой, какая я растерянная. У вас ведь там такое горе, а я со своими проблемами. Ну, что с Глебом Валентиновичем? Ему не стало лучше?.. Гаральд звонил вчера Марининой матери, она говорила, что с ним по-прежнему тяжело…

– Ты так беспокоишься о нём, будто он тебе родной!.. – со злостью подметила Лавра, не зная, как задать главный вопрос. Она вообще не собиралась беседовать с матерью по телефону, но на этом настоял охранник. – Мне казалось, что ты должна быть рада, что наконец-то Господь покарал его за причинённое нам зло…

Женщина вдруг замолчала. Она никак не ожидала услышать от дочери такое.

– Почему… я должна радоваться? – испуганно спросила Агния Лесофовна, прекратив отвлекаться на посторонние вещи. – У вас там что-то произошло?..

– Я не спрашиваю тебя, почему ты так поступила, почему утаила от меня правду… почему создала вакуум, из-за которого я все эти годы не знала ничего о настоящей судьбе отца… Но меня очень волнует, почему ты согласилась отдать меня этим людям? Почему разрешила им руководить мной?.. Ты действительно думаешь, что они способны искупить этим свою вину перед нами?!

– Лавра, я… – Мать окончательно растерялась, вздыхая и с трудом подбирая слова. – Откуда ты об этом узнала?..

– Нашлись добрые люди, просветили.

– Но зачем?.. – Её голос дрожал, и, очевидно, в эти мгновения женщина начала пускать слёзы, стараясь, правда, делать вид, что совершенно спокойна. – Лавра… Прости, ты застала меня врасплох. Я не ждала твоего звонка и очень устала…

– Сегодня я уезжаю обратно, – продолжала девушка в холодном тоне. – Некоторые пытаются отговорить меня от этого, уверяют, что если я так поступлю, то в будущем меня уже ничего не ждёт… Чёрт, мама, почему всё это произошло именно сейчас, почему случилось именно со мной?!! Мне так трудно, мне так обидно, что хочется умереть! Почему ты не предупредила меня об этом, почему позволила этим убийцам вертеться вокруг нас?..

– Ты не должна бросать Ленинград, – совладав с чувствами, пробормотала Агния Лесофовна. – Умоляю, не делай этого! Марк не поймёт, он решит, что это ты уничтожаешь бывших друзей Эдика…

– Что??? – вскричала выпускница, и Вова обернулся на неё вместе с медсестрой.

– Лавра, я не смогу обеспечить твою безопасность, не смогу отгородить тебя от неприятностей, в которых ты погрязла за последний год. А Финтберг обязан теперь сделать твою жизнь лучше. Не отвергай его помощь, он всем нам должен за смерть твоего отца…

– Мама, что ты такое говоришь?!

– Ты многого не знаешь. Всё, что беспокоит тебя сейчас, это чувство мести. Но Бори и Елисея уже нет в живых, да и с Глебом не всё ещё ясно. Катя сказала, что он очень плох, да и врачи не обещают вытащить его…

Удивляло даже не то, что мать так свободно подтвердила страшный секрет их семьи. Лавру повергло в шок от того, что Агния Лесофовна говорила о немыслимых вещах. Получалось, что у неё буквально выкупили смерть мужа!

– Причём здесь мы?! Эти грязные убийцы получили по заслугам, так им и надо!..

– Лавра, я на днях виделась с Марком, он очень переживает. Он боится, что ты как-то связана с этими смертями. Ведь это не ты мстишь за отца, ведь не ты же?! Скажи, что ты не причастна к этому!

– Прекрати, я тебя не узнаю!.. Мне стало известно об убийстве папы лишь вчера. Хотя… А что стало с Куликовым, разве он тоже…

– Ты должна остаться, – твердила женщина. – Прошу, хотя бы ради меня. Умоляю, Лавра, не делай глупостей. Я так не хотела, чтобы ты узнала об этих вещах, но… Лавра, иного пути у тебя нет…

– Спасибо за то, что подтвердила мою несостоятельность! – прошипела девушка.

Озлоблено нажав кнопку сброса, Гербер прервала разговор, закрыла глаза ладонью и вздохнула. Как можно так рассуждать, когда у тебя отобрали мужа, развалили жизнь и все эти годы навязывали свою помощь в качестве «компенсации»! Будь в руках Лавры собственный телефон, она без раздумий швырнула бы его в стену, чтобы больше никогда никому не звонить. Но аппарат принадлежал Володе, который с ухмылкой уставился на неё. Девушка отёрла лицо от немых слёз и потянулась к сумочке.

– Вы говорили, в СПГУ можно оформить место в общежитии, – напомнила брюнетка мужчине. – Интересно, сегодня там кого-нибудь можно разыскать?..

Перед зданием университета на Менделеевской линии было не столь многолюдно, как в прошлый раз. Обычно, в субботу вряд ли кого удаётся застать на рабочем месте. Вступительные экзамены в этот день уж точно не проводят, приёмная комиссия пользуется законными выходными днями. Однако Лавра почему-то была уверена, что Иван Пантелеевич трудится в своём крохотном кабинете. Во время их первой беседы мужчина обмолвился, что ждал девушку у себя в день приезда, то бишь в воскресенье. А значит, он и сейчас должен тихо-смирно работать в собственной каморке, не подозревая, что его прямо с утра посетит расстроенная Гербер.