Инна Тронина - Удар отложенной смерти

– Ген, ты дочерей на каникулы в Ялту отправляешь?

– Разумеется. Вместе с Гертрудой вылетают тридцатого числа.

– А я Сысойку с Ликой в Скадовск выставляю. Леонид в этом году не едет – ему нужно комиссию проходить перед армией. Останемся мы с тобой без жён, без детей – только работать. – Горбовский яростно потёр ладонями начинающие зарастать щёки. – Звони, сейчас с Андреем посоветуемся. Скажи, чтобы вспомнил, слыхал ли что-нибудь о бартере «рыжьё* – стволы». Может быть, в таможне до чего-нибудь дознались.

– Одну минуту. – Петренко, поглядывая на часы, набрал номер.

Через пятнадцать минут они сидели за столом уже втроём. По звонку Геннадия Ивановича явился бывший таможенник из аэропорта «Пулково», ныне сотрудник отдела, создатель и руководитель обширной агентурной сети – капитан Андрей Озирский. За смелость, злость, веселье и авантюризм его прозвали Бладом – и враги, и друзья. Было ему свойственно и непривычное, какое-то старомодное благородство; а также щепетильное, трепетное отношение к собственному честному слову.

Перед каждым из них стоял стакан крепкого чая. Свет ламп отражался от начищенных мельхиоровых подстаканников. Длинная стрелка стенных часов, прыгнув к двенадцати, образовала вместе с короткой прямую линию. За стеной просигналило радио – шесть. Когда Захар вернулся от генерала, было пять, и целый час будто бы провалился в иное измерение.

Захар и Андрей курили. Последний не признавал отечественных и болгарских сигарет, и потому сейчас достал из кармана пачку «Джимми», хотя, как правило, предпочитал «Мальборо». Не страдающий вредной привычкой Петренко пил уже третий стакан чая, рассматривал таблицы с перечислением похищенного из разных мест. Он пытался сообразить, что из всего этого добра могло пойти в уплату за оружие.

Андрею Озирскому летом исполнилось тридцать два года, но выглядел он гораздо моложе. Всегда стремительный, похожий на сжатую до предела пружину, взрывающийся то хохотом, то ругательствами, сокрушительно сильный физически, сегодня он был особенно красив. Всегдашняя кожаная куртка, чёрный джемпер, под ним рубашка того же цвета, потёртые джинсы «Ливайс» только подчёркивали совершенство его лица и фигуры. Озирский мог ввалиться в кабинет грязным и усталым, вонять табаком и потом, материться и хамить начальству – ему всё прощалось.

Трудно было не восхищаться его тонким, матово-бледным лицом и огромными, цвета морской волны, глазами. Тёмно-каштановые волосы, породистые брови с изломом, длинные загнутые ресницы – всё это казалось неестественным, сказочным даже далёким от сентиментальности операм. Черты Андрея словно изваял гениальный скульптор. Он был само Совершенство. И не нашлось ещё человека, который посмел бы с этим спорить.

И Горбовский, и Петренко всегда отдыхали душой, созерцая эту вызывающую, упоительную красоту. Не только лицо, но и форма рук, осанка, манеры – всё выдавало аристократическое происхождение Озирского. Он был как две капли воды похож на свою мать-польку. Об отце Андрея ничего не знал даже Захар, внимательный к личным проблемам своих ребят.

Как-то на вечеринке Андрей разговорился больше обычного и вскользь обронил, что в их семье живёт интересное предание. Якобы давным-давно, лет двести назад, от одного из старинных и почитаемых польских шляхетских родов – графов Потоцких – отделилась линия, не совсем законная и потому мало где зафиксированная. Но фамилия чудом сохранилась, всплыв уже в начале этого века. Мать его дела, в девичестве Данута Потоцкая, была красоты неописуемой.

Петренко, как всегда, язвительный и не склонный к восторгам, вспомнил об этом сейчас, поднял глаза от сводки и улыбнулся. Да, Андрей, по паспорту Анджей-Юзеф, действительно благородного происхождения. И не серую милицейскую форму ему носить, а шляпу, камзол и шпагу…

– А крупные хищения платины откуда-нибудь происходили?

Андрей, вальяжно откинувшись на спинку стула, протянул руку к столу начальника и придавил к рычагам трубку звонящего телефона, чтобы их беседе не мешали. Кроме него, всеобщего кумира, обладающего сильнейшим магнетизмом, таких выходок в кабинете начальника себе никто не позволял.

– Геннадий, помнишь, ты говорил? Самоварчики какие-то украли в химической лаборатории… – Захар, наморщив лоб, смотрел на Петренко.

– Какие самоварчики? – Петренко с досадой отодвинул таблицу. – Ах, да… Ну, это как бы на жаргоне. Так называется платиновая колбочка на двести пятьдесят миллилитров. Теперь представьте себе, сколько там платины! В том институте из лаборатории спёрли десять таких приборов. «Самоварчики» присоединяются к аппарату Киппа и служат для разложения пробы плавиковой кислотой при определении закисного железа. Определение ведётся в восстановительной атмосфере углекислоты. Кроме того, похищено четыреста платиновых тиглей по тридцать граммов каждый. И сто платиновых чашек пор пятьдесят-семьдесят граммов. Итого восемнадцать килограммов платины…

– Геннадий, откуда ты так здорово в химии разбираешься? – невольно восхитился Захар. – Тому же около трёх месяцев… Да нет, ровно три.

– А скандал какой разразился? Я теперь его до смерти не забуду. – Петренко пролистал скоросшиватель. – И ещё… Я ведь лаборантом был у криминалистов, ещё в Сумах. Приходилось и «самоварчики» встречать…

– Интересно! – Андрей тоже развеселился из-за «самоварчиков». – Эту посуду что, не заперли в сейф? Так на столах и стояла?

– Нет, почему же? Заперли, а ключ положили в коробочку. Те пришли, сняли с вахты ключ, открыли лабораторию, потом коробочку. И всё вынесли!

– Классно! – Андрей присвистнул. – Да на эти средства полк вооружить можно. Наводчик, ясно, был из своих.

– У меня тоже такое подозрение. – Захар кусал колпачок ручки. – Геннадий, ещё не припомнишь?

Начальник отдела встал из-за своего стола и тоже склонился над сводками.

– Всякую мелочёвку так сразу не учтёшь – надо запрашивать данные. А что, очень много уходит платины?

– Много, но золота больше. – Горбовский перевернул страницу. – И добыть его легче. Кольца, цепочки, серёжки, монеты… Но последнее время почему-то идёт в виде лома. И, кстати, в подавляющем большинстве случаев девяносто восьмой пробы. Где можно раздобыть именно такое, да ещё в огромных количествах? Андрей, кстати… Следы украденной платины у тебя не мелькали?

Озирский закусил костяшку указательного пальца, внимательно изучая таблицы.

– Нет. К сожалению, нет. А вот один источник поступления золотишка я вычислил. Всякие грабежи квартир, граждан и «Ювелирторга» – это ладно. Но есть ещё одно местечко в Питере, где можно озолотиться в кратчайший срок. У меня есть такие сведения…