Элайн Нексли - Вивиана. Наперекор судьбе

Подняв юбки, я быстрыми, летящими шагами вышла из часовни, направляясь во внешний дворик дворца. Конечно, около ворот возникли проблемы со стражниками, которые получили приказание никого не выпускать из дворца без весомых причин, но, взяв две монеты на каждого, они пропустили меня. Оглядываясь по – сторонам, я побежала в «Одинокую дикость», надеясь, что Паскуаль еще там. К счастью, мальчик, скрывшись за кустами шиповника, сидел на огромном камне.

– Слава Богу, ты здесь, – улыбаясь, проговорила я, тяжело дыша от быстрого бега.

– Простите, леди, может, это не мои проблемы, но где вас носило три добрых часа? Я уже ждать устал.

– В королевы начались преждевременные роды, я была вынуждена остаться с ней.

– Вы повитухой решили стать? – усмехнулся Паскуаль, обнажив свои белоснежные зубы.

– Не умничай, дружок. Иначе так и останешься у сэра Курио, – парировала я, смотря, как лицо мальчика обретает серьезность и странную тревогу.

– Нет уж, леди. Мне совсем не хочется быть его рабом, ой, пажом. Идемте уже. Надоело сидеть в кустах.

Покои сэра Курио были великолепны. Такая роскошь была даже не привычной в комнате обычного придворного. За дверью, сделанной из красного дерева, находился вестибюль, вмещавший в себя резной шкаф для верхней одежды, золотые крючки для шляп и подставку для тростей. С другой стороны располагался багровый диван, стоявший возле камина, в котором тлели еще вечерние дрова. Одна дверь вела в рабочий кабинет сэра Курио, другая – в его спальню.

– Хозяин просыпается не раньше полудня, поэтому здесь так и тихо. Никто не смеет потревожить его сон, – увидев замешательство на моем лице, объяснил мальчишка, с любопытством разглядывая многочисленные меховые плащи сэра Курио, которые были скорее похожи на верхнюю одежду короля. Да, этот старик и вправду любил пышные наряды, ибо шляпы с перьями и рубинами для его преклонного возраста являлись роскошью.

Паскуаль подвел меня к правой двери, и ударил в колокольчик, после чего на пороге появился паренек, чьи волосы скрывал белоснежный парик, а зеленый мундир с ленточками висел на нескладной фигуре: – Леди, вы что-то хотели? Этот сорванец проявил неучтивость к вашей персоне?

– Нет, мастер [6]Паскуаль оказался на удивление дружелюбным ребенком. Я бы хотела поговорить с его хозяином – сэром Курио, – слуга неловко опустил глаза, теребя концы кудрявого парика:

– Милорд несколько минут назад проснулся. Он выполняет утренние процедуры. Приходите приблизительно через час.

– Но у меня нет времени. Да и сейчас уже день в самом разгаре. Я же не пришла просить у него аудиенции на рассвете. Пропусти меня, парень, – смущенный юноша отошел в сторону, распахнув передо мной двери опочивальни.

Сэр Курио, еще одетый в ночной халат и с колпаком на голове, сидел в кресле, перебирая какие-то бумаги, а рядом суетились слуги: поварята приносили завтрак для своего господина: жареные фазаны, овощной салат с имбирем, сыр и кувшин со старым вином. Два камердинера заправляли постель, меняли простыни и подушки, а еще два тушили свечи.

– Сэр, – я присела в реверансе, Паскуаль поклонился.

Начальник Тауэра неохотно обернулся, положив на стол какую-то папку с гербом Тюдоров: – Леди Вивиана? Имею честь принимать вас в своих покоях. Чем обязан?

– Простите, что побеспокоила, но, как вам известно, дела не ждут. Милорд, понимаете, так случилось, что ваш паж – мастер Паскуаль помог мне в очень деликатном деле. Он очень умный, серьезный мальчик для своих детских лет. А я давно хотела найти себе верного слугу, который сможет и письмо передать, и что-то разузнать. С вашего позволения, таким слугой может стать Паскуаль, – старик нахмурился, и сейчас я отчетливо видела его шрам, простирающийся от левой щеки и до виска. Обычно сэр Курио прикрывал рубец волосами, но сейчас, когда копна его седых кудряшек была скрыта под колпаком, я отлично видела этот дефект, получение которого было позорным для рыцаря.

Очень давно, когда Война Алой и Белой розы [7]была в разгаре, сэр рыцарь Гриффит Чайдл, отец сэра Курио (Джорджа Чайдла) сражался на стороне Ланкастеров, под знаменем Красной Розы. В битве при Эксгеме [8]рыцарь потерпел поражение, его ранили в грудь, и не было никаких надежд на выздоровления. К счастью, молодой человек справился с недугом, но воевать уже не мог из-за отсечения правой руки. Гриффит был вынужден бежать из Англии вместе с семьей в Шотландию, к старшему брату. Его супруга – леди Селеста Чайдл (мать Джорджа Чайдла, который в будущем получил звание сэра Курио) была на шестом месяце беременности, и бегство могло пагубно отразиться на ее здоровье. А Джордж еще малыш, и была опасность, что он не выдержит долгого путешествия. Из-за всего этого Гриффит был обязан остаться в Англии, под клинками воинов. За ним охотились люди Джона Невилля [9]и, чтобы спасти свою жизнь и жизнь семьи, рыцарь спрятался в погребе у одного знакомого вместе с женой и ребенком, где провел полгода. Хозяева приносили беглецам еду и питье, хозяйка помогла Салесте родить второго ребенка – девочку Оллизон. Жизнь в погребе со временем стала просто невыносимой и поэтому семья вновь принялась искать убежища. Но тут фортуна от них отвернулась. В постоялый двор, где остановилась чета Чайдл, ворвались йоркисты и устроили настоящую резню. Селеста была четыре раза изнасилована, после чего сама испустила дух от кровотечения, Оллизон зарезали. Но Гриффит продолжал отчаянно сражаться, надеясь спасти хоть сына Джорджа. В один миг воины выбили меч из рук Чайдла и когда они собирались сделать решающее движение мечом, рыцарь пригнулся и клинок полоснул щеку Джорджа (сэр Курио). Гриффита все равно убили, но его сын успел убежать от рук йоркистов.

Обессиленного мальчика нашли монахини монастыря, они вылечили его, остановили кровь из раны, но рубец остался на всю жизнь. После этого Джорджа отправились в мужской монастырь для мальчиков. А когда ему исполнилось двенадцать, приняли в казарму для обучения будущих воинов. Джордж был женат три раза, но в преклонном возрасте все равно остался вдовцом. А фамилию Курио ему дал Генрих VII после победы на турнире, чтобы навсегда забыть о том, что Джордж – сын Гриффита Чайдла.

Сейчас сэр Курио был уже в преклонном возрасте, но это не мешало ему верой и правдой служить Тюдорам. Никто ни разу не слышал из уст Джорджа печаль или сожаление. Рыцарь, возможно, был слишком маленьким тогда, чтобы запомнить смерть родителей, но все же то, что отец сражался на стороне Ланкастеров, он должен был знать. Генрих VIII являлся сыном Генриха VII из дома Ланкастера, но и Елизаветы Йоркской из дома Йорков. Несмотря на то, что на гербе Тюдоров изображена алая роза с белой в середине, многие люди до сих пор считают, что Тюдоры – потомки Ланкастеров, а не Йорков.