Инна Тронина - Время «Ч»

– Они кричали, что не дадут арестовать защитников демократии, – доложил старлей, немного успокоившись. – Мы говорили, что там бандиты, но нас не слушали. А много ли надо автобусу, чтобы юркнуть на просёлок?..

– И куда он мог повернуть? – Больше самого себя, чем старлея, спросил капитан.

– Наверное, в сторону Москвы, но точно сказать трудно. Вряд ли, конечно, они на простреленном автобусе туда поедут. Бросят его где-нибудь, да в лесу схоронятся…

– Товарищ капитан, вас к телефону! – Из-за «уазика» вышла женщина в милицейской форме. До этого, видимо, она сидела в машине. – Предпортовая спрашивает.

– Сейчас иду! – отозвался капитан. Потом с сожалением посмотрел на старшего лейтенанта. – Да, Коняев, влип ты в историю. Объясни потом всё это начальству! Не поверят ведь…

Когда капитан убежал к телефону, Саша шепнул Андрею на ухо:

– Там, в автобусе, Аринин муж… Мёртвый.

– Что?! – Озирский даже отшатнулся назад. – Где? Там?.. – И в два прыжка оказался около дверцы.

Поднявшись в салон, Озирский подошёл к Зурабу и долго, внимательно изучал его каменеющие черты. Зрелище было поистине грандиозное – двое мужчин, деливших одну женщину, находились рядом, но сказать друг другу уже ничего не могли.

– Вот ты какой, соперник… – Андрей не мог сказать ничего плохого о мужчине, погибшем с оружием в руках. Даже после смерти Сакварелидзе не выпустил автомат из рук, а потому выглядел достойно, даже величественно. – Видный мужик, ничего не скажешь. Он сам застрелился?

– Да, не захотел сдаваться, – сказал Минц. – Ты его сейчас впервые видишь?

– Представь себе, что да. Он ведь всё время ездил на «Шевроле-Блейзере», с личным шофёром и двумя телохранителями. Трудно было разглядеть, сам понимаешь.

– Очень хотелось его взять, – с сожалением сказал Грачёв. – Но, видно, не судьба. А другой, что с ним был, если выживет, остаток дней проведёт на управляемом дыхании. Помер бы – и дело с концом. Все равно ничего не скажет – такие не колются. Но мне на сей раз за труп не отчитываться – и то здорово…

– Всё равно вложат в хвост и в гриву, – вздохнул Минц, потирая плечо, которое беспокоило его всё сильнее. – Предупредительных выстрелов не делали, и всё такое прочее. Но пока будешь с ними пытаться разговаривать, тридцать раз превратишься в решето.

– Да положи ты на них на всех! – Андрей с треском разорвал пачку «Мальборо». – Хуже уже не будет. Угощайтесь, ребята! Хоть один автобус взяли – и то победа. Может, и второй ещё найдётся.

Подошёл капитан и закурил от зажигалки Андрея, которую тот прятал в кулаке.

– Звонили с Предпортовой – там арестовали ещё один груз. Партия японских раций и подслушивающих устройств на любой вкус. Прибыли из Москвы для передачи тем же самым покупателям, что и оружие. Сейчас там делают опись, работают специалисты. Я еду на Предпортовую, а вы, ребята, по домам. Сделаем всё, как положено, и пришлём рапорт. За покойника не волнуйтесь – отправим в морг.

– Сашок, сейчас же к врачу! – приказал Андрей. – Не ровен час, загноится твоя царапина. Всеволод, поедешь со мной? У тебя же машина дома осталась?

– Да, я на служебной сюда прибыл. Грачёв зевнул один раз, другой. – Фу-у, устал, как собака! Ладно, Андрей, предложение принято. Едем все вместе. Мосты сегодня разводиться не будут, так что можно не беспокоиться. Может, сумеем что-нибудь про Влада узнать?

– А чего сейчас про него узнаешь? – Минц пожал одним плечом. – Его, наверное, только что до больницы довезли. Ты уж до утра потерпи. Пока что-то не прояснится. Вон, Андрей обещал Майе позвонить.

– Позвоню, не волнуйся. – Озирский открыл дверцы своей машины. – Располагайтесь, как дома. Ехать-то долго, да еще неизвестно, что в городе происходит…

– Лилька потому сегодня за мной и побежала! – Грачёв вспомнил сцену у телецентра и даже засмеялся. – Всё просила никуда не уезжать и быть с ними. Вот женская логика – уржёшься! Она с Костей и Яшкой с проспекта Славы к ним приехала, хотя там гораздо спокойнее. А потом и Светка пожаловала, вместе с сыном. У неё уже семь месяцев срок. Боится не доносить, если вдруг чего случится. Короче, куда несчастной вдове податься, как не к деверю? Все сбились в кучу, сидят и трясутся. Мама Лара их там чаем отпаивает…

– Поехали! – Андрей забрался за руль «пятёрки». – Утро ночи мудренее.

– А мы по центру сейчас проедем? – забеспокоился Минц. – В городе ничего запредельного не происходит?

– Да уж как-нибудь! Здесь уцелели, а там скончаемся? – Андрей повернул ключ зажигания.

Отъезжающие попрощались с оставшимися милиционерами, и Саша для этого высунул здоровую руку в окно. Потом Андрей, круто развернувшись, поехал к городу. Всеволод сидел рядом с ним, вытирая лицо смоченной одеколоном салфеткой.

Немного погодя Саша с заднего сидения тихо спросил Андрея:

– Как же ты решился к такому человеку домой прийти? Тебя же запросто убить могли – ведь квартиры боссов находятся под охраной…

– Двум смертям не бывать! – беспечно ответил Озирский. – Как видишь, убитым оказался не я.

Им навстречу пронеслись два микроавтобуса – это эксперты спешили на место происшествия. Нужно было сделать опись оружия, увезти его и опечатать.

– Арина у меня дома сейчас, – вдруг сказал Андрей, хотя никто его об этом не спрашивал. – В целях безопасности я оставил её там, со своей матерью. Надо будет сообщить ей насчёт мужа. Только у неё непредсказуемая реакция, и потому мне следует собраться с духом. Я ведь могу и по морде схлопотать – слишком много Арина потеряла сегодня. А что приобрела, неизвестно.

– Да, в конце концов, что за Арина? – рассердился Грачёв. – Дурите меня, как маленького…

– Что за Арина? – Андрей даже не знал, как всё это объяснить другу. – Моя подруга… Нет, можно даже сказать – друг. Это – разные вещи, если вдаваться в тонкости. Я теперь перед ней на всю жизнь в долгу. Без неё не видать нам этого оружия и японской техники. – Озирский ещё немного подумал. – Она сделала то, что не успел Алим. Спасла нашу честь, если говорить прямо. И потому не только я, но и все мы должны поклониться ей в ножки…

На седьмом этаже дома-«корабля» в Ульянке, в квартире Андрея Озирского горела только зеленоватая настольная лампа. Мария Георгиевна, пристроившись около, вязала что-то маленькое из белого пуха. Она начала работу вечером, чтобы немного успокоить нервы, а заодно послушала радио. Сын опять не ночевал дома, а в городе творилось что-то невообразимое – надо было следить за событиями.

Может быть, матери Андрея вязание и успокаивало нервы, а Арина вся извелась. Она прилегла на диван в другой комнате, попробовала заснуть, но быстро вскочила и попросила у хозяйки валерьянки. Лекарство, впрочем, не помогло, и Арина пожалела, что не прихватила более сильные препараты из своей аптечки.