Надежда Белякова - Конкурс

– Чертовы Радзивиллы, если бы они знали, какую западню приготовили своему праправнуку спустя столетия, не кичились бы своей изысканной кровью.

Витас, не отрывая глаз от экрана, задом наперед продвинулся в коридор и наощупь стащил с вешалки дубленку. Но спохватился, что, если ему повезет, то вернется он домой не скоро. Поэтому вернулся в кухню и выключил телевизор. Выдернул из розетки электрочайник и проверил, хорошо ли закрыты окна. Оделся в дорогу. Потом вспомнил и вернулся в комнату. Разрыл какую-то заначку за рядами дисков и старых кассет. Достал оттуда ключ и опустил его в карман. Он повторял, словно человек, сделавший открытие. Наверное, так же воскликнул и Архимед, повторяя: «Эврика!», так и Витас повторял самому себе:

– Шереметьево! Шереметьево!!! Потом Витас сорвался с места, как в бесшабашной студенческой молодости. Пробежал коридор, беспечно опрокинув на ходу стул. На спинку которого просто, по-холостяцки, были наброшены его свитера. Но поднимать не стал, чувствуя, что не смеет потратить драгоценные для него минуты.

Только в аэропорту он услышал, как билось его сердце, словно пытаясь опередить упрямое, тягучее, как всегда, когда сильно спешишь, время. Наконец он оказался у окошка, но, как всегда, последний в очереди. Как тогда! Так давно, как кажется теперь. Он как к спасительнице бросился к окошку кассы:

– Девушка! Мне, пожалуйста, билет в Москву. Сколько?! Да! Да, сейчас! – ответил Витас, отыскивая деньги в карманах. Он засунул руку в один карман, но там оказалось пусто. В другой карман – и там было пусто, потому что все было отдано детям.

Витас видел, что девушка в окошке начинает раздражаться и стараясь произносить как можно любезнее, но получилось у нее издевательски-слащаво:

– Значит, это не ваш рейс! В другой раз повезет!

– Другого раза не будет! У настоящего мужчины всегда есть третий потайной карман! – рассмеялся Витас, доставая из внутреннего кармана пластиковую карточку.

Усевшись в кресло салона самолета, Витас попытался представить, вернее, догадаться, как так могло случиться, что слово в слово из их с Наташей прошлого кто-то воспроизвел в сериале, именуемом народом «мыльная опера». Из всех вариантов наиболее правдоподобными ему показались два варианта. Первый – это то, что Наташа сама написала сценарий. А второй вариант – то, что она кому-то рассказала ту историю. А кто-то подробно записал рассказанную Наташей историю. Этот второй вариант раздосадовал Витаса и даже на минуту омрачил его боевое и радостное настроение появившимся чувством ревности и досады, что не видел титров этого сериала, подумав: «А не мужчина ли автор сценария???» Привычка не смотреть сериалы, а пользоваться ими как аудио-видео-«освежителем интерьера» одинокого человека, чтобы развеивать пустоту в доме, – в этот раз сыграла с ним злую шутку. Но Витас прогнал прочь эту досаду, решив про себя, что: «Пусть все будет как будет. Вот такое новогоднее приключение с московскими каникулами подарю себе! И если повезет, увижу ее…»

С этими мыслями он, уселся в кресло самолета. И успокоив себя этими мыслями, заснул. И безмятежно проспал весь полет до самой Москвы.

Опустив пакеты с новогодними покупками, Миралинда – Наташа открыла входную дверь своей квартиры. Отряхивая снег, Наташа вошла домой. В руках у нее были праздничные пакеты с фотографиями улыбающихся Дедов Морозов и Санта-Клаусов. Она переобулась, и, стряхнув с воротника, повесила пальто на вешалку. И, входя в комнату, машинально включила телевизор, чтобы не было одиноко и пусто, как это обычно делают одинокие люди. Она разворачивала покупки с подарками самой себе. И не заметила, что там идет по телевизору. А там, как раз по Первому каналу шел тот же самый сериал, что увидел и Витас в Вильнюсе. А там, как раз шла серия со сценой прощания с бабушкой. Так фоне серии сериала о ней самой по ТВ Наташа занималась своими обычными хлопотами по дому, не обращая внимания и не вникая в то, что в этот предновогодний вечер показывали по телевизору.

Это состоялась премьера телесериала по сценарию Елены-Stylo, которая изрядно потрудилась, но вполне профессионально скомпоновала по синопсисам всех участников того форума с конкурса «Личный триллер каждого» целый сериал. Профессионально обработала и написала сценарий телесериала, пользуясь тем, что все участники один за другим стали исчезать с того странного форума. Все попытки Stylo связаться с участниками через сообщения в личку, чтобы утрясти вопросы по авторским правам, – не увенчались успехом. И, несмотря на повторные письма участникам, в ответ Stylo было только – «… а в ответ тишина». Кто были эти люди под разными никами, рассказавшие свои очень личные, потаенные истории, так и осталось для нее загадкой. Не удивительно! Ведь единственной в живых после конкурса «Триллер» осталась только Наташа. Но ей после ухудшения здоровья, а вскоре и кончины ее бабушки – было совсем не до того форума с конкурсом. И она там больше не появлялась.

Да и не любительница телесериалов была Наташа. А телевизор всегда по вечерам включен для того, чтобы заглушить гнетущую тишину опустевшего с кончиной бабушки дома.

Наташа достала из пакета покупку. Развернула упаковочные бумаги и достала красивую декоративную раму для большой фотографии, которую уже приготовила заранее. Она вставила ее в рамку. Это было фото ее бабушки. Наташа любила эту ее фотографию, на которой бабушка была очаровательно молода. Вернее – даже юна, в школьном платье с фартуком. Дореволюционная гимназистка пытливо всматривалась в недоступное ей будущее из своего времени. Наташа поставила обрамленное фото бабушки в опустевшее бабушкино кресло. Постояла молча. Вздохнула и ушла в другую комнату. Прошелестев и там упаковочной бумагой, возвратилась в нарядном праздничном платье. Достала бутылку шампанского и два бокала. Взяла кухонный нож и срезала верхушку пробки от шампанского, как это обычно делают в офисах, чтобы не повредить лампы. Налила немного шампанского в оба бокала. Один из них поставила на подоконник. А второй бокал взяла в руки. И, повернувшись лицом к опустевшему бабушкиному креслу, приподняв бокал, произнесла:

– Бабуль! Милая… фарфоровая моя… Ба! Бабушка! За нас! За Радзивиллов!

Но она не успела пригубить бокал, как раздались звуки отпирания входной двери. Она в ужасе замерла и от страха не могла даже крикнуть. Дверь открылась. И она увидела на пороге Витаса. И счастливый, и смущенный. В кармане торчал прекрасный букет роз, а пластиковый пакет, плотно набитый чем-то съестным, он прислонил к дверному косяку. Витас сам от изумления, что дверь неожиданно и для него открылась, буквально выкрикнул: