Ольга Рожнёва - Небесные уроки

– Эвлогите – благословите!

– О Кириос – Бог благословит!

Русские. Во главе – священник, представился – отец Олег. Все молодые, сильные, тренированные. Догнали, сейчас перегонят. Отец Олег метким взглядом окинул их маленькую группу, обратился к отцу Борису как к старшему:

– На вершине увидимся! Мы литургию служить будем, присоединяйтесь!

– Да мы на вершину не станем подниматься…

– Как так не станете?! Рядом с вершиной побывать да не подняться?!

И пошли дальше – весёлые, бодрые.

Оставшиеся сидеть друзья переглянулись только, оценили внешний вид друг друга и, не проронив ни слова, встали, медленно двинулись вперёд. Не прошли и получаса – за спиной шум: вторая группа паломников догоняет. Такие же молодые, крепкие, бодрые.

– Эвлогите, отцы!

– О Кириос!

Русские, во главе группы тоже священник.

– День сурка, или возвращение на круги своя… – пробормотал Алексей.

– На вершине встретимся, догоняйте! Мы литургию хотим послужить, давайте с нами!

После того как бравой походкой группа удалилась и исчезла за поворотом, отец Борис задумчиво сказал:

– Два раза предлагают – это уже не случайность. Возможно, Сама Пресвятая Богородица желает, чтобы мы поднялись…

Вопросительно посмотрел на спутников. Отец Мефодий решительно ответил:

– Да, тут уж прямое указание – нужно подняться, помолиться соборно.

С большим трудом, с молитвой поднялись к Панагии, храму Пресвятой Богородицы недалеко от вершины горы. Две знакомые группы были уже там, располагались, раскладывали припасы для ужина.

Сели втроём голодные в углу, припасы можно и не проверять – пусто. Ничего, с голоду не помрут. Отец Борис достал «Сникерс»:

– Привет от Кузьмы.

Поделили на троих, съели. Вздохнули. Рядом вырос силуэт отца Олега:

– Отцы, окажите честь – потрапезничайте с нами. У нас всего много.

И у них действительно оказалось всего много. Объединились со второй группой, собрали все припасы, разогрели на газовых горелках, помолились, сели все вместе. Получилась такая трапеза Любви.

Заговорили о том, как вместе послужат всенощную, а потом литургию прямо в Панагии (в храме Преображения на самой вершине шёл какой-то ремонт).

Оказалось, что одна группа взяла с собой всё необходимое для службы: просфоры, священные сосуды – всё, кроме антиминса. Без антиминса, конечно, служить нельзя. А вторая группа взяла антиминс, но у них не было священных сосудов.

Отец Борис улыбнулся:

– Вот для этого две ваши группы и встретились. Непонятно только, мы-то вам зачем?

И это тут же выяснилось. Оказалось, что, несмотря на многочисленность паломников в группах, певчих не было ни в той, ни в другой. Нашли одного чтеца, который мог читать часы, но петь не умел.

И тогда стало понятно, для чего Господь собрал их всех вместе. Отслужили всенощную, потом литургию. Отец Мефодий и Алексей пели как никогда в жизни.

И когда литургия закончилась и все вышли на воздух – ощутили такой подъём, такое чувство нахлынувшей благодати, что непонятно было, на земле они или на небе. Да и облака, проплывавшие рядом с вершиной, свидетельствовали: небо рядом!

В трапезной было шумно и тесно: после воскресной литургии почти все прихожане храма Всех Святых, как обычно, собрались на праздничный обед. В сторожке отварили картошку, открыли рыбные консервы, да ещё выложили на стол домашние гостинцы: кто печенье, кто пряники, а тёща отца Бориса, Анастасия Кирилловна, даже пирогов с капустой напекла.

За окнами свистел ноябрьский ледяной ветер, шёл снег пополам с дождём – сыро, холодно, уныло. А в трапезной – светло и уютно, трещали дрова в печи, вкусно пахло пирогами. Все встали, помолились, отец Борис благословил трапезу, и шум стих, слышался только перестук ложек да лепет нескольких малышей, сидящих у матерей на коленях.

Когда отец Борис начинал служить, храм стоял пустым и ко кресту подходили только старая Клавдия да сторож Фёдор. Больше прихожан не было, и отец Борис один шёл мимо свечной лавки к холодной трапезной, а старинные иконы в полутьме смотрели так печально… Теперь же никто из большого прихода не спешил покидать тёплую трапезную после службы – нравилось быть всем вместе.

Отец Борис обвёл взглядом свою паству, порадовался про себя: дружные, добрые, отзывчивые и на уборку в храме, и на поездку по святым местам, и на помощь в беде. У каждого свои дары и таланты. Есть поющие, есть отличные повара, есть кому и занятия в воскресной школе вести. Взгляд споткнулся на сидящей напротив Татьяне: с ней явно было что-то не так. Вид совершенно расстроенный, слёзы на глазах.

Татьяна выделялась особыми талантами. Средних лет, врач в поликлинике, деловая, быстрая, инициативная. Отличный организатор. Уже несколько паломнических поездок организовала: и в Дивеево съездили, и в Оптину.

Сейчас вот собирались в Черногорию. Поехать за границу могли только четверо с прихода, остальные писали им с собой записки для поминовения в черногорских монастырях. Как обычно, заводилой стала Татьяна: всё разузнала, обо всём договорилась, загранпаспорта сдала. До поездки оставался один день.

После обеда хотел позвать, но она подошла сама:

– Батюшка, у меня неприятности: так мечтала о паломничестве, всё приготовила – и вот незадача: загранпаспорт просрочен.

– Да как же ты не заметила? А как у тебя его в паломнической службе взяли? Они ведь проверяют…

– В том-то и дело! Как будто кто закрыл глаза и мне и им. Я всегда к документам ответственно отношусь, вы же знаете, а тут как будто завеса какая-то… И главное, позвонили они мне из службы, я бегом к знакомой, она как раз в системе УФМС работает, попросила, уговорила, обещали успеть мне паспорт продлить.

– Успели?

– В том-то и дело, что успели, да человек, который этим занимался, на полчаса опоздал. Позвонил на полчаса позже, когда закрылся офис – и вся моя поездка накрылась медным тазом! Так обидно, батюшка! Всё организовала – а сама-то и не поеду! Сапожник без сапог…

В голосе Татьяны послышались слёзы. Отец Борис подумал: да, на эту поездку явно нет воли Божией. Но вот почему – совершенно непонятно. Вспомнил, как учил его духовный отец, старец Иоанн (Крестьянкин): когда начинаешь какое-то дело, попробовать тихонько, посмотреть, хорошо ли пойдёт, не будет ли препятствий. Есть ли воля Божия на задумку. Как говорят на Афоне: «ипомони и сига-сига» – терпение и помаленечку-потихонечку. А то ведь некоторые как: дверь перед ними закрывают – так они в окно. Да ещё гордятся своим пробивным характером. А ведь дверь-то неспроста закрыта.

Постарался утешить несостоявшуюся паломницу:

– Ничего, Татьянушка, не расстраивайся. Помнишь, преподобного Амвросия за трапезой читали: «Иди, куда поведут, смотри, что покажут, и всё говори: да будет воля Твоя!»