Артемий Гвазава - Жизнь между схватками

Я была удовлетворена, увидев четырехзначное число на чеке. Душа моя ликовала! «Любишь с русским мужиком спать – люби и беременную его невесту кормить!» – думала я.

Ужин закончился, и мы с Сашей поехали ко мне. Дома, едва усевшись попить чаю и обсудить вечер, вдруг услышали пикание входящей смс от Тины. Она писала:

«Лена мне очень понравилась, красивая девочка, и Леви успокоился. Всего хорошего тебе, Алекс, рожайте дитя».

Самодовольный Саша, несмотря на мое намерение провести эту ночь с ним, все равно, вызвал такси и уехал домой.

Я осталась одна, возмущенная его поступком. Всю эту ночь я не сомкнула глаз, думая об абсурдном поведении отца своего ребенка.

Вскоре я родила мальчика, крупного, похожего на Сашу, как две капли воды.

Роды прошли успешно, хотя помучаться пришлось. Схватки были недолгими, но почему-то сильными.

Всякий раз после очередной схватки я думала: «Вот это жизнь! Снова жить начинаю! Жизнь между схватками…»

Кари не понравилось, что мальчик так похож на Сашу, но он все равно записал ребенка на себя. Прямо из роддома я позвонила Саньку, чтобы сообщить радостную новость:

– Саш, привет!

– Привет. Как ты себя чувствуешь? – спросил он на удивление бодрым голосом.

– Чувствую себя уже нормально. Сегодня у тебя родился сын. Он – копия тебя, огромный богатырь, весит 4700.

Саша обрадовался и попросил разрешения приехать посмотреть на своего первенца и поздравить меня.

– Саша, роддом – это не дом свиданий!

– Ты же меня не выгонишь?

– Не выгоню. На сына посмотри и уходи!

А сама я вся задрожала от волнения, дыхание затаила и застыла, как каменная, в ожидании особого гостя. Первая встреча с сыном, все-таки!

Бедный папаша, с порога увидев ребенка, встал на колени и расплакался, знакомый букет рассыпался по полу, а из-за пазухи вывалилась бутылка шампанского…

– Успокойтесь, папаша! Все нормально, сын здоров, мама тоже в порядке, – успокаивала его медсестра.

– А это что еще такое? – указала я на бутылку. – Нахера ты притащил алкоголь, да еще и газированный? Я ж кормлю грудью! А ты за рулем!

Я чуть не растаяла: Саня вел себя, как раскаявшийся грешник. Мне очень хотелось его простить и поехать с ним и с нашим сыном домой… Счастливый отец рассмеялся, радуясь, что я проявляю к нему хоть какие-то эмоции и не выгоняю прочь. Он взял сына на руки и долго смотрел на него, пока не зазвонил телефон.

– Але, – ответил Саня, покачивая сына.

– Ты где? – донеслось из трубки по-фински.

– Тина, я в роддоме с сыном.

– Зачем ты поехал в роддом?! – орал пронзительный голос из трубки на всю палату. – Мы же договаривались, что ты откажешься от сына и от Лены… Мы будем вместе или нет, я спрашиваю? Или ты вылетишь к своей Лене! И пусть она тогда тебя сама на работу и оформляет вместе с ребенком! Если ты немедленно не выйдешь из роддома, то можешь там и оставаться…

– Да пошла ты!

Саша бросил трубку и обратился ко мне:

– Ты Гришу запишешь на меня? А то меня из страны выгонят! Я с Тиной расстанусь, ты только сына меня не лишай, пожалуйста!

Я стояла, как оплеванная. Мне стало ясно теперь, чем он все это время занимался.

– Поздно, Сашенька! Кари уже записал Гришу на себя. Лучше б ты продолжал сидеть у своей старухи под юбкой! Бросишь курить травку – будешь встречаться с сыном по выходным. Мы с мужем не против! – решительно заявила я.

Боже мой! Бедняга только что потерял работу, сына и возможность остаться в Финляндии.

Но наркотики он и не собирался бросать! Я это знала, поэтому хлоднокровно выгнала его из палаты и из своей жизни.

Подумать только: отец моего ребенка – еще и настоящий альфонс. Все это время он жил с пятидесятилетней женщиной за деньги и документы!

Я выключила телефон.

Через три дня Кари привез нас с Гришей домой. Начались тяжелые будни многодетной матери.

Муж был уже немолод, и нам необходима была помощь со стороны, чтобы справляться со всеми детьми.

Я тяжело переживала разрыв с Сашей. Мои чувства к нему еще не угасли, а ребенок ежеминутно напоминал о своем отце. Гриша – это точная копия Сани!

Отношения наши не сошли на нет. Расстались мы на пике страсти, так что приходилось «резать по живому». Бессонные ночи, слезы и страдания дали о себе знать, когда однажды утром я обнаружила, что у меня пропало молоко.

Так, через пару месяцев я уже стала задумываться найти Сашу, чтоб хоть как-то отвлечься. И мы снова стали тайно встречаться как любовники.

А чтобы Сашу не выгнали из страны, мы решили завести еще одного ребенка, чтобы записать его уже на Сашу, а не на Кари.

Через месяц я забеременела Павлом.

Когда малыш родился, я уже окончательно прогнала Сашу, но теперь с документами. У каждого человека своя миссия на Земле. У Сани была миссия дать жизнь двум прекрасным сыновьям, а у меня – оставить жить Сашу, потому что в России бы он погиб от своих наркотиков и криминальной деятельности.

Когда-то давно была у меня подружка из Питера, сорокалетняя красавица Люба, которая любила детей и отличалась расторопностью и сообразительностью. Она часто и подолгу гостила у меня, мечтая когда-нибудь перебраться в Финляндию.

Ее-то я и пригласила на месяц понянчить сыновей, а она со слезами на глазах привезла мне из Питера печальную весть, что Наташка Лыська выпала с балкона десятого этажа и разбилась насмерть, что ее, скорее всего, толкнул любовник-мент, чтобы она не выдала его жене.

Люба согласилась посидеть с детьми, пока я съезжу проводить в последний путь свою бывшую подругу и коллегу по работе. Я быстро собралась и поехала. По дороге до границы я смотрела в окно и думала о Лыське. Почему же она, все-таки погибла? Перед глазами, как в кино, разворачивался сюжет ее жизни.

Как-то, в один из вечеров, я увидела в баре незнакомку, сидящую за столиком у окна. Это была довольно симпатичная, стройная девушка с каштановыми волосами. Она иногда поглядывала в мою сторону, как будто пыталась узнать во мне старую знакомую. Взгляд ее прямо-таки пожирал меня, словно я была для нее недосягаемым, но очень дорогим человеком. Я тоже уставилась на нее. Глаза ее показались мне до боли знакомыми, как будто мы с ней давно знаем друг друга.

Спустя несколько минут этой переглядки она решила подойти. Приблизившись, она снова пристально посмотрела мне в глаза и спросила:

– Ленка, ты, что ли? Ленка Маленькая?

– Лыська?! – я так и села на задницу.

В этой эффектной особе трудно было разглядеть ту самую Лыську из нашей бордельной тусовки.

Наша встреча очень впечатлила меня. Мы с ней не виделись уже шесть лет с того самого момента, как я покинула Питер и начала новую жизнь. Лыська рассказала, что в ее жизни почти ничего не изменилось: она, как и прежде, продолжала работать в нашем петерском борделе у Ирен.