Аркадий Анин - Байки из ада (сборник)

– Да-а-а… – протянула в задумчивости Катя. – Некоторых людей никакие уроки не учат.

– Каждому – своё! – подытожил Михаил.

– Я рассказал эту историю, как иллюстрацию нашей жизни на этой земле. Мы находимся под постоянным контролем высших сил…

– Под колпаком у Ангелов, – вставил Антон.

– Ну, типа того. Так вот. Гипотеза в том, что не наша Судьба от рождения записана в «Книге жизни», как полагают некоторые, но корреляция её в зависимости от наших поступков. Понимаете? Поступки! Мы идём по коридору. Доходим до Т-образного перекрёстка. И дальше – или направо, или налево. И ни указателя, ни поводыря. И в зависимости от выбранного направления, меняется мир вокруг нас…

– Поводырь есть, – снова перебил Антон. – Совесть.

– Верно, Антон. Совесть – наш поводырь по жизни. А когда её нет, человек забредает как раз в силки тех самых черных ангелов.

– А что же они тогда не предупредили этого человека? – нерешительно спросила Катя.

– Хороший вопрос. Я, Ваня, рад за тебя. У тебя умная подруга, – улыбнулся Иннокентий. – Они иногда предупреждают нас. Если душа колеблется, ещё не решила: за черных или за белых. Предупреждают через вещие сны или через какие-то события в жизни. А дальше – сами!

– Как интересно! – вновь не выдержала Катя.

– Этот человек, он умер? – неожиданно спросил Иван.

– Нет, Ваня. Он живёт и здравствует.

– Вот как? А тебе кто рассказал?

– Он и рассказал. Но это было давно. Тридцать лет назад. Мы тогда дружили с ним. Он был неплохим парнем. Но, со временем…

Иннокентий выдохнул. Махнул рукой.

– Дима, наполни, что ли. Дмитрий выполнил просьбу.

– За то, чтобы нам не пришлось краснеть за свою жизнь после смерти! – торжественно поднял свою рюмку Арнольд.

– За наши бессмертные души! – продолжил тост Иван.

Все выпили стоя.

Когда закусили, неугомонная Катя вновь пристала с расспросами к рассказчику.

– Скажите, Иннокентий, а вот вы говорите, у Ангелов были черные крылья. Они что, демоны?

– Почему демоны? Из-за цвета крыльев? Это предрассудки. Насколько я понимаю, нет чёткой дифференциации по цветам. Ангелы, вообще говоря, нейтральны. Все зависит от людей. От их желаний. Чем чернее мысли и душа человеков, тем чернее крылья Ангелов. Вы видели знак инь-ян? Мы очень узко оцениваем этот знак. А на самом деле – это важнейший знак мироздания!

– Странно, что это волнует такую очаровательную девушку, как вы! – удивился Антон.

– Очаровательная девушка ещё и доктор. Врач скорой помощи, – резонно ответила Екатерина. – И кому как не мне интересоваться границей между жизнью и смертью, границей между добром и злом.

– Кстати, о границах. Вспомнился один сеанс контакта с одним жмуриком, – оживился Антон, – так он рассказал свою историю гибели. Не буду пересказывать. Она долгая и печальная. Суть не в этом. Он на сеансе сообщил, что он существует теперь на другой планете.

– В смысле? После смерти стал инопланетянином? – возмутился Иван несуразности утверждения Антона.

– Я не говорил, что он инопланетянин, – обиделся тот на непонятливость Ивана. – Я сказал не «инопланетянин», а «на другой планете»! А это совершенно разные вещи!

– Да-а? – улыбаясь, протянул Михаил.

– Да-а! – передразнил его Антон и улыбнулся в ответ.

– Вы, ребята, не различаете очевидного. Как вас ещё с работы не турнули за профнепригодность?

– Меня – уже! – задрав по-ученически руку, рассмеялся Иван. – А Мише дадут генерала и тоже выпрут.

– Тьфу-тьфу-тьфу! – сплюнул через плечо Михаил.

Все расхохотались.

Но тут совершенно серьёзно внедрился в разговор Иннокентий:

– Меня, к примеру, никто не выгонял. Я добровольно ушёл. На пенсию. Но понять все равно не могу. В чем, тут разница? Где подвох? Морфологически – одно и то же. Инопланетянин – житель иной планеты.

Все снова рассмеялись, за исключением Антона. А Арнольд неожиданно заметил:

– Ну, почему, чем больше у человека образований, званий и регалий, тем он нуднее?

Теперь смеялись все. Даже непонятливый Иннокентий и непонятый Антон.

Наконец, когда смех приумолк, Антон сделал вторую попытку ликбеза и, надо сказать, более удачную, нежели первая.

– Я сказал, что он существует на другой планете. Это значит, что те, кто перешли в мир иной, перемещаются в совершенно конкретное место во Вселенной. И Дух нашего собеседника назвал нам место, где покоятся души умерших.

– Интересно!?

– И что это за место?

– Это Сириус, – утомлённый длительностью объяснений Антона, ответил за него Дмитрий.

– Ну, я же и хотел сказать «Сириус», – разгорячился Антон.

– Вот и сказал бы! А то инопланетяне какие-то. Не умеешь ты быть лаконичным, Антон! – приговорил Дмитрий.

– Ну, и рассказывал бы тогда сам! – вконец обиделся Антон.

Назревал пьяный конфликт между двумя интеллигентными друзьями. Но дебоша, к расстройству присутствующих, не случилось. Старший по званию мудрый Дмитрий извинился перед младшим по званию обидчивым Антоном и предложил тому продолжать. После чего друзья обменялись рукопожатиями.

– Позвольте, но ведь Сириус не планета. Это звезда, – после вынужденного тайм-аута продолжил расспросы Иннокентий.

– Иннокентий! Что вы такой въедливый? – заступился за друга Дмитрий. – Сказали Сириус, значит, Сириус! Антон передал слова Духа. Мы были вместе. И я тоже хорошо слышал: Сириус.

– Наверное, это место, где рай! – вдруг предположила, задремавшая до того на плече Ивана Катерина.

– Мы тоже так подумали… – продолжил Антон.

Только теперь все заметили, что армия теряет своих бойцов. Катя явно была не готова продолжать диалог.

– У-у-у! А время-то уже! – по-актёрски точно расставляя ударения на слова, протянул Арнольд.

– Да, ребята! Разъезжаемся по домам, – собирал корабли на рейд Михаил.

Иван не сопротивлялся. Жаль было прекращать столь интересный разговор, но Катя уже почти спала у него на плече, да и собственная усталость дёргала за рукав в сторону кровати.

Расходились, продолжая шумно беседовать.

– Хороший был вечер! – на прощанье сказал Арнольд.

– Да. Давненько так не сидели! – подтвердил Антон.

Все пожали руку Ивану, передали извинения попрощавшейся ещё за столом и ушедшей в спальню Кате. Засвидетельствовали своё желание в скором времени встретиться вновь и ушли, оставив «молодых» наедине друг с другом и с горой немытой посуды на столе, в раковине, на окне и в тайниках секретера.

Окинув всевидящим взором останки дружеской посиделки и оценив размах бедствия, Иван сопоставил уборку квартиры с глубоким сладким сном в объятиях подруги и, не раздумывая, выбрал второе.

Проснувшись так рано, насколько возможно после бессонной ночи, Иван, не открывая глаз, потянулся, повернулся на бок, где находилось прекраснейшее из женских тел, и обнял… подушку. От неожиданного контраста между сладостным предвкушением осязания кожи любимой и синтепоновой реальностью глаза открылись сами собой.