Евгений Филенко - Мухосранские хроники (сборник)

– Ширя, подъем! – скомандовал Егор бесчувственному товарищу. – Прямо по курсу танкер с дерьмом!

Он бы мог употребить и еще более энергичные выражения, но не успел, потому что его стошнило.

Тимофей Ширинкин на призывы надлежащим образом не отреагировал и продолжал спать. С трудом сопротивляясь дурнотным позывам, Егор предоставил друга самому себе, натянул штаны и устремился прочь, в направлении проезжей дороги местного значения. Там он добрался до остановочного павильончика, где почувствовал себя намного более комфортно и в ожидании автобуса уснул на скамеечке прямо под граффити «Кто не был тот будит кто был не забудит». Надпись была выполнена в художественной манере, столь же далекой от стиля спрей-арт, сколь город Мухосранск далек от какого-нибудь там, черт его знает, Чикаго.

По вышеназванным причинам дома Егор оказался только к обеду, ощущая себя совершенно больным и разбитым. На работу он не пошел по причине отсутствия такой необходимости (как известно, в новых общественных условиях формула «Кто не работает, тот не ест!» безвозвратно утратила свою актуальность). А перед тем, как снова уснуть в более приспособленных для того условиях – диван и пододеяльник вместо покрывала, – позвонил своей актуальной даме сердца по имени Даша Поносова.

– Ты чо, куда пропал, придурок? – нежно спросила Даша.

– Чо-то болею, короче, – отвечал Егор.

– Чо, свиным гриппом? – пошутила девушка.

– Фиг знает, – сказал Егор. – Блевать тянет и это… горло перетягивает, короче. Типа воспалительные изменения в лимфаденоидной ткани глотки.

– Чо-о-о? – не поняла Даша.

– Глотать больно, короче, – пояснил юноша.

– Ну чо, пиво из холодильника больше не жри, – посоветовала Даша. – Только теплое.

– И водку, – попробовал пошутить Егор. – С водки не простудишься.

– Ты чо, – сказала Даша. – С водки ты реальный дурак. А с пива чисто придурок.

– Короче, я сплю, – объявил Егор.

– Ага, – согласилась Даша. – Ну чо, я потом приду. А Ширя где?

– В Караганде, – сказал Егор. – Заночевал на Гадюхе. Острая алкогольная интоксикация.

– Ты чо, совсем больной? – забеспокоилась девушка. – Типа подсел на умняк? Сейчас приеду.

– На фиг, – пытался было протестовать Егор, но Даша уже положила трубку.

История получила свое развитие спустя два часа, причем совершенно неожиданное.

Появившись в квартире недужного кавалера, куда была впущена бабушкой Безматерных, Даша обнаружила Егора перед телевизором. Юноша сидел в кресле с ногами, замотавшись в пододеяльник на бедуинский манер, и больным вовсе не выглядел. В то же время сама Даша по непонятным ей причинам испытала состояние, которое, будь она чуть пограмотнее, могла бы смело определить как «когнитивный диссонанс». Это состояние не сподвигло ее к углубленному самоанализу, а настроило на агрессивный лад.

– Ты чо, меня типа развел?!

– Горло все еще болит, – ответил Егор несколько рассеянно. – А ломак отпустил.

– Ну чо тогда, гулять выйдешь? – спросила девушка, смиряя свой гнев.

– Не знаю, – сказал тот. – Вдруг снова накроет.

Только сейчас Даша заметила, что телевизор привлекает внимание Егора намного сильнее, нежели ее присутствие.

– Э-эй! – сказала она и помахала ладошкой перед лицом сердечного друга. – Чо, дома есть кто-нибудь?

– Подожди ты, – отмахнулся он. – Ну, не знаю… сядь вон, послушай.

Даша перевела недоумевающий взгляд на экран. Она сразу поняла, отчего с самого начала ей было так неуютно в этом замкнутом пространстве.

По телевизору шел концерт. Музыка, что заполняла собой комнату, уху девушки была столь же чужда и неприятна, как бушмену Намибии – русское застолье с водкой, пельменями и салатом «оливье». А сами музыканты вели себя просто вызывающе. Они не носились по сцене, не так называемое «колбасились», а сидели, внимательно глядя на начальника с хворостиной в руке, и по всякому его взмаху начинали извлекать из своих чудовищных инструментов дикие звуки.

– Чо это за хрень? – в ужасе спросила Даша.

– Шнитке, – ответил Егор.

– Кому-кому?!

– Не кому, а кто, – поправил юноша с легким раздражением в голосе. – Композитор такой. А музон называется «Кончерто-гроссо номер пять для скрипки, симфонического оркестра и фортепиано за сценой».

– Почему за сценой? – спросила девушка потрясенно.

Егор тяжко вздохнул и поперхнулся.

– Так надо, – ответил он, прокашлявшись.

– Зачем надо?..

– Не знаю, – сказал Егор. – Воткнул ящик наугад, а тут это… скрипка… Короче, крышу уносит, заезжает не по-детски.

– А музтэвэ чо, не заезжает?

– Чему там заезжать? – пожал плечами Егор. – Негры какие-то в бушлатах… скачут, как гамадрилы, бакланят не по-нашему… Тёлки розовые мяукают… А тут, – он снова вздохнул и счастливо улыбнулся. – Короче, классный музон.

– Чо классного-то? – робко попыталась возмутиться Даша.

Егор с сожалением оторвался от телевизора и окинул подругу взором, полным сожаления.

– Ты бы, короче, последила за речью, – сказал он. – Затрахала уже своими «чо».

– Сам-то! – вспыхнула девушка. – Короче, короче… куда уж короче, и так ничо не осталось!

Сдерживая слезы, она выскочила из комнаты. Бабушка Безматерных заперла за нею входную дверь, не запулив по своему обычаю вдогонку стрелой сарказма, обличающей поведение, манеру одеваться и внешний вид гостьи. Ей тоже нездоровилось. Выпив чаю с малиной и намазав переносицу азиатским бальзамом «золотая звезда», бабушка вдруг поняла, чего ей сейчас больше всего хочется. Она ушла в кладовку, где среди пыльных журналов отыскала пожелтевшую от времени старинную общую тетрадь в ледериновой обложке и впервые за последние тридцать лет внесла в свои мемуары «Моя молодость в Гвардейском кавалерийском корпусе» новую запись.

Внук же Егор, дослушав на едином дыхании не самый короткий по времени концерт, какое-то время сидел недвижно, невидяще вперясь в экран и переживая эмоциональный и в какой-то мере культурологический шок. Затем к нему вернулось ощущение реальности, и он решил позвонить Даше, чтобы извиниться за свои излишне резкие высказывания.

Девушка трубку взяла не сразу, а когда взяла, то молчала и лишь изредка звонко шмыгала носом.

– Ты что ли ревешь? – поразился Егор.

– Ага, – отвечала Даша.

– Из-за меня?!

– Вот еще! – воскликнула Даша и высморкалась. После длительной паузы она застенчиво призналась: – Я книжку читаю.

Егор опешил. По правде сказать, для него стало открытием, что дама сердца вообще разумеет грамоте.

– А что ты читаешь? – наконец нашелся он.

Дашин ответ был для него еще более неожиданен:

– «Анну Каренину».

– А чего плакать-то?!

– Потому что я знаю, чем все кончится, – сказала Даша печально. – Как мне ее жаль! Как ее, бедную, затрахал своими заморочками высший свет!..