Евгений Сивков - Чувства

Уже в предбаннике, помогая даме разоблачиться, Кеша с удивлением обнаружил резкий контраст: обладательница пятидесятилетнего лица сумела каким-то чудом сохранить тридцатилетнее тело: гладкие стройные ножки, подтянутая круглая попка, аккуратная грудь. «На вид очень даже неплохо, – подумал банщик-ловелас, – интересно, как будет на ощупь».

Тактильные ощущения оказались ещё лучше визуальных. Массируя Милочке спину, пятидесятилетний Кеша ощутил мощнейшую эрекцию, которой мог позавидовать двадцатилетний юнец. Изголодавшаяся по мужской ласке вдовушка чутко реагировала на каждое Кешино прикосновение, а первый оргазм она испытала уже через пару минут после проникновения в её лоно Кешиного жезла любви (именно так Милочка называла мужской половой орган). Батуева поразили звуки, издаваемые его миниатюрной любовницей при оргазме: низкие, грудные стоны, чем-то напоминающие песни китов, которые исполняются этими гигантскими животными на просторах Мирового океана.

Банный сеанс продолжался до самого утра. Плоскожопая Жанна пару раз заглядывала в парилку, но доложить Гане о результатах своих изысканий не осмелилась.

Так Кеша нашёл свою вторую жену. Причём супруга номер один не догадывалась о перемене своего семейного статуса полгода после того, как Кеша поселил в её городской квартире Милочку. Через какое-то время Ганя с удивлением констатировала исчезновение сексуального внимания к себе со стороны вечно озабоченного мужа. «Что это с ним? – рассеянно думала она, глядя на Кешу, который прогуливался по участку, собирая с Милочкой опавшие листья для гербария. – Может быть, возраст? Отбегали ножки, отпел голосок? Ладно, одной проблемой меньше».

И Ганя возобновила прерванный разговор, посвящённый творчеству модного писателя Харуки Мураками: «Видите ли, любезный, Мураками ваш – это Хемингуэй для бедных. А если учесть столь прискорбное обстоятельство, что творчество самого папы Хэма есть пища для умов не самых одарённых, то возлюбленный ваш япоша – вообще хрёнир то ли второго, то ли седьмого порядка. Что за хрёнир? Милейший, если вы не смогли осилить Борхеса, то вам следует подлечить вашу хроменькую эрудицию хотя бы при помощи Гугла».

Уничтожив очередного собеседника – плешивого сморчка неопределённого возраста, который почти сорок минут надоедал Гане этим самым Мураками, хозяйка салона и думать забыла о странностях Кешиного поведения.

Как часто бывает, хрупкое равновесие в сложных семейных отношениях было нарушено напористым идиотизмом сторонних наблюдателей. Этим свойством в полной мере обладала Вилька Горюнова, сорокапятилетняя разведёнка, алкоголичка и скандалистка. Отличительной её особенностью был голосище, который громкостью мог соперничать с гудком океанского лайнера размером с «Титаник».

Вильке зачем-то понадобился Кеша. Скорее всего ей требовалась небольшая сумма взаймы для того, чтобы остудить горящую глотку хорошей дозой алкоголя. Она как раз проходила мимо дома, в котором находилась Ганина квартира. Вилька слегка удивилась, когда, откликаясь на её звонок, дверь ей открыла Мила: в фартучке поверх домашнего халата, она держала в одной руке поварёшку, а второй утирала пот со лба. Из дверей, соединяющих коридор и кухню, распространялись чудесные ароматы свежесваренного борща. Опытный гурман сразу бы сообразил, что автор свекольно-капустного супа подошёл к его приготовлению самым ответственным образом: наваристый мясной бульон заправлен надлежащим образом, овощная обжарка содержит все нужные ингредиенты, свёкла тушилась именно столько, сколько требуется для придания готовому блюду нужного цвета и должного аромата. Мелко порубленный чесночок, обжаренные до рембрандтовского оттенка шкварки – можно подавать… Хотя настоящие любители предпочитают всё-таки вчерашний борщ.

Алкоголь уже давно способствовал почти полной деградации вкусовых рецепторов Вилькиного языка и нёба, но даже она поняла, что Милочка здесь обосновалась на правах полноправной хозяйки.

– Кешка дома? – спросила она, пытаясь через Милочкино плечико увидеть, что творится в глубине квартиры.

– Нет. Кешоночек сегодня задерживается. Ему что-нибудь передать?

– Да, голуба, передай своему Кешоночку, что он – козёл.

В ближайшие выходные Ганина усадьба огласилась пароходным Вилькиным рёвом. Уже основательно поддавшая, Горюнова вывалилась из такси и, направляясь по зигзагообразной траектории к веранде дома, начала орать: «Ганя, подруга, что он с тобой творит, двоежёнец поганый! В квартире твоей, твоими родителями заработанной, поселил шалаву, ты змеюку на груди пригрела, в дом свой допустила, а она, тварь подзаборная, мужа у тебя свела. Ты вот здесь голодная сидишь, макароны трескаешь, а он её там фрикасе из ананасов угощает».

Ганя пыталась заткнуть Вилькины вопли – но куда там! Остановить ревущую Горюнову можно было только при помощи бульдозера. Примерно полчаса она излагала своё видение ситуации: что нужно отрезать Кеше (и всем прочим неверным мужьям), что и куда вставить Милочке (и всем остальным бабам, которые разевают пасть на чужое семейное счастье). Как назло, в тот день посетителей в Ганином салоне хватало. Так что панночка-аристократка не могла больше позволить себе не замечать грехов своего мужа.

На другой день между супругами состоялся серьёзный разговор. Через пару часов напряжённых переговоров, которые периодически прерывались гневными Ганиными моралите по поводу нравственного облика мужа, высокие договаривающиеся стороны пришли к компромиссу. Кеша взял на себя обязательства по материальному содержанию Ганн. На уик-энд он должен был исполнять обязанности хозяина шалман-салона, а в течение недели мог в своё удовольствие жить в городской квартире с Милочкой. Сексуальные отношения между Ганей и Кешей полностью прекращались, а горластая Вилька навеки исключалась из числа их знакомых. Кешины клятвы в вечной любви и обожании, его ссылки на сексуальную холодность Ганн во внимание приняты не были, поэтому он провозглашался виновным во всём произошедшем.

Всё вроде бы устроилось наилучшим образом. Но Кеша вскоре убедился в том, что Ганя, соблюдая букву их соглашения, плотно заняла доминирующее положение в их странной семье.

Ганя обижалась на Кешу основательно, с чувством, толком, расстановкой. Ему вменялись в вину все неудобства её жизни: плохой интернет, скудный ассортимент продуктов в местном магазине, частые перебои с подачей электроэнергии, привычка кошки Дуси гадить перед Ганиной стиральной машиной. Даже плохая погода, оказывается, находилась в прямой причинно-следственной связи с аморальным поведением Ганиного мужа. Кешу пилили все сорок восемь часов его еженедельного пребывания в семейной усадьбе. В город он возвращался измотанным и эмоционально опустошённым. Милочкиными стараниями за пару дней Кеша приходил в себя. До нового уик-энда.