Евгений Сивков - Чувства

– Обратите внимание, Маргарита Терентьевна, какое напряжение испытывают люди, с самого детства лишённые удовольствий. Как вы думаете, к чему это приведёт? Действительно так формируется сильная личность?

– Смотря что понимать под этим термином, дорогой Игорь Александрович. Реакция на плотные информационные потоки извне может быть разной, тут всё зависит от типа характера. Бывает, сознание блокирует негативную информацию, и человек сам создаёт для себя иллюзию благополучия. По-настоящему сильная психика вообще в состоянии справиться с любым количеством негатива, такие индивиды жизнерадостны и позитивны в любых условиях, рефлексия им неведома. Для кого-то внутренние процессы гораздо важнее внешних, они чувствуют себя комфортно, невзирая на неустроенный быт, живут так называемой духовной жизнью.

– Святым духом питаются?

– Не обязательно. К религиозности это не имеет никакого отношения. Люди «не от мира сего» не зацикливаются на материальном. Страха, тревоги, агрессии внешние раздражители у них просто не вызывают. Это социопаты, но совершенно безобидные, не опасные для общества.

– А что мы можем наблюдать в нашем конкретном случае?

– Здесь угроза окружающим присутствует. Подобная психологическая организация отличается ослабленностью, вызванной отклонениями органического характера. Думаю, что недостаток питания матери или ребёнка мог привести к тому, что клетки мозга развивались не совсем полноценно. Поэтому такую психику можно назвать слабой. Ей не под силу решать масштабные задачи. Это пугает, тревожит, накапливаются злость, раздражение. Рано или поздно внутреннее давление подскочит так высоко, что произойдёт взрыв агрессии.

– Вот как, – задумчиво сказал главный кулинар кухни эмоций. – А мне почему-то всегда казалось, что умение проявить агрессию является признаком силы.

– Не путайте, уважаемый коллега, физическую силу и подвижность психики. Гибкое, адаптивное к внешним условиям сознание гораздо более мощный инструмент, если говорить о силе характера.

К семнадцати годам Вера превратилась в высокую статную девушку, на неё начали засматриваться мужчины. Она была очень красива той славянской красотой, которая пользуется особым успехом у южан: белокурые косы, голубые глаза, высокие скулы. Только плотно сжатые губы и холодный взгляд отпугивал нежелательных ухажёров. Отпустить надменной красотке фривольный комплимент не решались даже самые отвязные хулиганы. Она сумела поступить на юридический факультет университета, занималась в секции спортивной гимнастики, принимала участие в работе комсомольской организации – словом, образцовый член социалистического общества. О своей половой принадлежности членам думать не полагалось. Женским уловкам и хитростям никто и никогда Веру не учил. Отношения с мужчинами она себе представляла достаточно смутно, на уровне мифологии. Конечно, в классической литературе были описаны любовные переживания романтических героинь, но все они казались настолько далёкими от реальной жизни советской девушки, что примерять их на себя было бы нелепо. Физиологическая сторона вопроса вообще оставалась тайной за семью печатями. Куда там пуританам с их непробиваемым ханжеством! Для молодых строителей коммунизма само слово «секс» означало всё самое постыдное, грязное, непозволительное. Как, впрочем, и любое плотское удовольствие.

Студенческий спортивный праздник, посвящённый сороковой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, проходил с большим размахом. Сдача норм ГТО, эстафеты, товарищеские матчи по футболу и волейболу, показательные выступления лучших спортсменов неигровых видов. Над стадионом гордо развевались флаги всех пятнадцати союзных республик, спортзал университета был украшен растяжками, на кумаче которых красовались лозунги: «Слава советскому спорту!», «Спорт способствует всему: и учёбе, и труду!», «Красное знамя Октября должны держать крепкие руки!». Вера в тот день должна была исполнять сложнейшую программу упражнений на бревне. Она уже сделала разминку и теперь стояла в сторонке вместе со своими подругами по команде, пытаясь сосредоточиться. По регламенту выступления гимнастов должны были начаться сразу после поединков фехтовальщиков.

– Верка, Верка, смотри, – пихнула её в бок однокашница Лейла, – чудо какие мушкетёрчики! Атака, выпад, коли! Прелесть! Представь, я такая Констанция, а ты – Миледи. А вот это пусть будет Д’Артаньян, он от гвардейца кардинала отбивается. Вот сейчас дуэль закончится, и он, весь такой герой, на одно колено передо мной падает, руку к сердцу прижимает: «Ах, мадам Бонасье, ваша красота свела меня с ума!»

– Чё ты мелешь, пустомеля? Мадама нашлась, – самой Вере такие фантазии в голову никогда не приходили.

– Фу, какая ты скучная. Уж и помечтать нельзя, – приятельница надула губы, – не хочешь быть Миледи, ну и не надо.

Однако красоту стремительных движений спортсменов со шпагами нельзя было не заметить, это было на самом деле завораживающее зрелище. Вера смотрела во все глаза, забыв наставления тренера о том, что перед выступлением нужно думать только о тех элементах, которые следует выполнить, мысленно прокручивать программу от начала до конца, прорабатывать сложные моменты.

Бой окончился, фехтовальщики отсалютовали шпагами и подняли маски. «Д’Артаньян» тряхнул смоляными кудрями, сверкнул белозубой улыбкой, окинул победным взором восхищённых зрителей. Вера стояла ни жива ни мертва, когда этот красавчик встретился с ней взглядом и задорно подмигнул – именно ей, в этом не было никакого сомнения. Щёки девушки залил густой румянец, колени задрожали.

– Веруська, да он на тебя глаз положил. Да очнись же ты, не будь такой букой. А хорошенький какой, страсть. Это Алёшка Красовский с геологического, за ним все девчонки его факультета бегают, а их там раз, два и обчёлся. Да и не симпатичные совсем. Так что смотри, не упусти своего счастья.

Счастья Вера не упустила. Они с Алексеем начали встречаться. Всё чинно, культурно – гуляли, держась за руки, даже целоваться Вера ему не позволяла, сохраняла дистанцию, чтобы люди лишнего не болтали. Но слухи всё равно поползли, никуда от этого не денешься. Красовский был завидным женихом, из очень приличной семьи – его папа занимал высокий пост в одном из республиканских министерств. Алексей и Вера казались идеальной парой – эффектная блондинка и жгучий брюнет с внешностью опереточного тенора. Вот только то и дело слышала Вера за своей спиной обидные шепотки, в которых отчётливо проскальзывало слово «мезальянс».

Насколько бедно они с сёстрами живут, Вера особенно ясно осознала, когда будущий жених привёл её знакомиться с родителями. Просторная четырёхкомнатная квартира с антикварной мебелью показалась девушке настоящими хоромами. Она совершенно не знала, куда девать собственные руки, не понимала, как можно пройти в комнату, застеленную пушистым ковром, в уличной обуви, для чего сложены на фарфоровых тарелках причудливые пирамиды из накрахмаленных салфеток, как обращаться с загадочными столовыми приборами из настоящего серебра.