Евгений Сивков - Чувства

Следующие несколько дней Игорь Александрович пребывал под впечатлением от проделанного Алисой трюка. С одной стороны, ему страсть как хотелось испытать её в деле, с другой – он серьёзно опасался последствий. Вообще в последнее время бесстрастный кулинар чувствовал себя довольно странно. Если бы он когда-нибудь увлекался фильмами про вампиров, то суверенностью назвал бы своё состояние периодом перевоплощения. Причём чувствовал он это не только на физическом, но и на психологическом уровне. Что и говорить – у нашего заоблачного эмоционального кулинара наблюдалась самая настоящая ломка, а причина тому была абсолютноземная – любовь и, как говорится, прочие неприятности.

И всё-таки азарт первопроходца наконец победил осторожность. В одно прекрасное утро, освещённое великолепным, мерцающим золотыми искрами закатом, шеф подошёл к Аписе, усердно шуршащей своими бумажками (образно говоря, конечно), и склонившись к её уху заговорщически прошептал:

– Можно я вас отвлеку от ваших неотложных дел?

Алиса подняла голову и по взгляду шефа поняла – момент настал.

Она давно ждала этого. Она предчувствовала, что очень скоро это случится. Как? Она ещё не знала, но то, что рано или поздно ей придётся варить эмоциональные супы и готовить чувственные коктейли, она не сомневалась. «Что ж, значит, я умудрилась себя проявить, раз он меня так скоро позвал», – подумала она и с готовностью встала с кресла.

Нежно приобняв девушку за плечи (что в принципе было не свойственно холодному герою), Игорь Александрович подвёл её к месту, которое обычно занимала Маргарита Терентьевна. Пожилая дама как раз сегодня попросила выходной, который намеревалась всецело посвятить своим личным делам, то есть по уши уйти в интернет-шопинг. Игорю сей факт был очень кстати.

– Присаживайтесь, дорогая. Возможно, через какое-то время вы станете полноценной хозяйкой этого кресла.

Алиса повиновалась, но недовольный взгляд на начальника бросила. «Опять вы за старое», – подумала она. «Не уволю я её, не у-во-лю!» – подумал он в ответ, и, кажется, Алиса поняла. Взгляд смягчился, в нём появилась почти детская заинтересованность. Её предыдущие несанкционированные попытки проникновения в тайны эмоциональной кухни теперь приобретали вполне законные формы, а вместе с этим приходила ощутимая ответственность. Громадная ноша – вершить судьбы людей!

Игорь Александрович между тем прояснил, что в традициях цивилизации эмоционалов было использование такой техники, уровень которой максимально приближен к распространённому в том временном и пространственном сегменте материнской Земли, что служит площадкой для сбора соответствующего ментального материала.

– Пищевой ареал, уж простите, нашей кухни – северная часть Евразии. Период – вторая половина двадцатого и первая половина двадцать первого века. Поэтому наша аппаратура вам кажется такой знакомой. Начинка у наших машинок, вообще-то на пару-тройку порядков посложнее ваших, но система управления такова, что вам не составит особого труда её освоить. А попробовать можем прямо сейчас!

Алиса посмотрела на босса так, что у него, кажется, вспотели ладони. Эти глаза задали все самые каверзные, самые откровенные и самые больные вопросы. И про себя, и про него. Немой диалог между мужчиной и женщиной, между тем, кто имеет неограниченную власть, и тем, кто этой силы как будто лишён, между тем, кто знает всё, и тем, кому это только предстоит. Игорь Александрович, похоже, застрял на первой паре. Он ещё мог всё отменить и не рисковать объектом своих странных чувств. Но инопланетянин взял верх над тем, что мы назвали бы человеком. Скорее всего – пока! И вместо всех слов он только произнёс:

– Готовы?

– Прямо сейчас?

– А что откладывать в долгий ящик? При этих словах он произвёл какое-то действие, моторику которого Алиса не уловила, но тут же ощутила последствия. В секунду её будто окутало облако розово-сиреневого тумана. Она вспомнила свой рассказ про ресторан эмоций. «Неужели всё и правда именно так, или это он мне подыграл», – успела подумать девушка, но тут сознание её, как бешеный конь, сорвалось с места иустремшось в сиренево-синюю воронку. Когда первый страх прошёл, откуда-то извне она услышала голос Игоря Александровича:

– Теперь вы понимаете, моя милая ассистентка, что всё, что вы вытворяли на бульваре, было очень далеко от наших технологий и в то же время значительно превосходило их? – то шеф пробурчал себе под нос, а для Алисы он сказал:

– Вы как там, первопроходец? Сначала сложненько, но сейчас адаптируетесь. Даже понравится ещё.

Босс смеялся.

Это успокоило Алису. И хоть она и не могла говорить, но мысли потихоньку стали выстраиваться в нужном порядке. «Ой! А почему такие странные ощущения? Что-то со мной не так!» Алиса уже была готова снова испугаться.

– Не волнуйтесь вы так! Вы просто сейчас смотрите на мир глазами транслятора. То есть посредника между кулинаром и носителем используемых для приготовления блюда эмоций. В нашем случае транслятором выступает одно милое существо о четырёх лапах, при усах и пушистом хвосте.

– Я вас не понимаю – какие ещё усы и хвост? Знаете ли, это не входило в мои планы.

«А как в мои не входит», – подумав так, Игорь дал волю природному юмору, выпустив наружу человека.

– Вы, Алисочка, становитесь участником исторического эксперимента. Впервые в практике эмоциональной кулинарии в качестве транслятора выступит кошка.

– Какая кошка?

– Та самая, глазами которой вы сейчас смотрите на мир.

Разные люди звали кошку разными именами. Баба Рая из второго подъезда называла её Манькой. Впрочем, она так звала всех кошек без исключения. Видимо, из соображений интеллектуальной экономии. Ученик младших классов Колька из восемнадцатой квартиры звал её то Шиксой, то Фиксой, то почему-то Бигсой. Впрочем, ни на одну из этих шепелявых кличек кошка нереагировала. Она знала, что Кольке от неё нужно всегда одно и то же: отработка точности метания предметовразличной степени тяжести. Заслуженный педагог Елена Петровна из первого подъезда, угощая кошку молоком из пластмассового блюдечка, ласково называла ей Аналостанкой. Кошка не читала книги писателя Сетон-Томпсона, а потому не могла оценить комплимент во всей его красе. Девица Долли из третьей квартиры дала кошке лошадиную кличку Фру-Фру. Кстати, своего шпица, который гордо проходил мимо кошки, не удостаивая её своим вниманием, она назвала Вронским. А крохотная, вечно дрожащая то ли от холода, то ли от страха чихуахуа из квартиры номер шестьдесят девять звала кошку самым незамысловатым образом: Гр-р-р-р!